алекс биргер . От Тахо до Кейптауна.

ОЗЕРО ТАХО.
После многодневных скандалов и консультаций с местными знатоками  —
старым одесситом Аврумом ,  Мaней из Пинска и Моней из Пермска собрались мы
с друзьями в отпуск  ,  на знаменитое озеро Тахо.
Что вам сказать  ,  едем уже 10 часов  ,  а сколько ещё ехать —  неизвестно.
А писать так хочется , что сил нет.
Альбертик за рулём , Софочка и Гарик храпят  ,  а мне невмоготу.
Что же это такое  ,  что мне  ,  больше всех надо ? Обещали  , что засветло
приедем  , а начинает темнеть. И решила я на пол пописать  ,  а фиг с ней  ,
с «Вольвой» ( или  —  «Волвой» ?) . Тут Гарик просыпается и сразу же в крик:
—  Ты что ,  дура  , чужая ведь машина  ,  кончай !
—  А я уже кончила , —  говорю — пописала. И пошли вы все ,
пописать  человеку не дают  ,  отпуск называется.
Доехали до озера Тахо. Ночь  , темень , только реклама светит кое-где.
И тут вдруг трясти начинает , представляете ?
Вот черти-американцы , устроили землетрясение , earthquake — по ихнему.
Ах вы , так вас и разэтак ,  раз в жизни выбралась в такую даль и попала
в earthquake. » Ну-ка  ,  давайте все в машину , —  ору  — пока не поздно.»
Загрузились мы и поехали ночевать в соседний штат.
*     *     *
РУСАЛКА.

Вот какую историю рассказал старый одессит Аврум Победоноскер.
Дело было после крымских событий , недавно.
Подняли якорь на танкере «Бахмач» ,  а вместе с якорем  —  русалку.
Вцепилась она в якорь и не отпускает. Видно , такое задание дали ей в
ГРУ. Команда танкера в шоке: женщина на корабле — плохая примета ,
известное дело. » Руби цепь ! » — скомандовал капитан.
Перерубили цепь , без якоря поплыли. Ничего хорошего из этого не
получилось , однако. Якорь-то бросить теперь нельзя. Так и метались по
морям , по волнам без остановки.
И дали тому кораблю кличку — «летучий басмач».
*         *        *
В  КЕЙПТАУНЕ
.                   .                       .                . » как в нашу гавань заходили корабли ,
.                    .                        .              .    большие корабли из океана . . .»

В Кейптаунском порту , загруженный по самую ватерлинию зёрнами какао ,
трёхмачтовый бриг «Жанетта» приводил в порядок свой потрёпанный такелаж.
Перед тем , как отправиться в дальний путь на Сидней , экипаж «Жанетты»
отпустили на берег. И вот идут ссутулившись морячки британские , бриз
обвевает клёши и ленточки. Идут , натюрлих , в таверну «Кэт» , где без
особого труда можно найти вино и женщин. И пиво.
Но вот ведь какая невезуха — в ту же ночь в порт ворвался французский
теплоход. Прожектора его сияют , освещают всю гавань. И лягушатники
направились в ту же таверну. Четырнадцать французов , промежду прочим.
И всё бы ничего , если бы гигант-француз по имени Тулуз (а это ведь ,
как известно, по-английски звучит крайне обидно  — ТЫ ПРОИГРАЛ !)  не начал
отбивать склянки. И с чего вдруг , спрашивается ? Ночь кругом , тишина.
Достал английский боцман свой маузер , и Тулуз грохнулся на пол.
После такого вступления в ход пошли кортики , бутылки и пивные кружки.
Про устав морской забыли  ,  дрались как черти , полилась кровь.
Лишь занялась заря  «Жанетта» взяла курс на Сидней.
Однако , четырнадцать французских моряков не появились ни в порту ,
ни на своём теплоходе. Опасно жить в Кейптауне , господа.
*     *     *     *
«В кейптаунском порту»
Автор текста: Гандельман Павел
Композитор: Шалом Секунда

В Кейптаунском порту
С пробоиной в борту
«Жанетта» поправляла такелаж.
Но прежде чем уйти
В далекие пути,
На берег был отпущен экипаж.
Идут, сутулятся, по темным улицам,
И клеши новые ласкает бриз.
Они идут туда, где можно без труда
Найти себе и женщин, и вина.
Где пиво пенится, где пить не ленятся,
Где юбки узкие трещат по швам …
Благодаря передаче  «В нашу гавань заходили корабли» этот вариант можно считать каноническим… Первоначальное заглавие — «Жанетта». Написана в 1940 году в Ленинграде девятиклассником , будущим военно-морским врачом Павлом Гандельманом на мотив фокстрота Шолома Секунды  «Bei Mir Bistu Shein»  ( » Для меня ты самая красивая  » ,  слова Якоба Якобса ).