Лев Мадорский. СЧАСТЛИВЫЙ ЧЕЛОВЕК

 

СЧАСТЛИВЫЙ  ЧЕЛОВЕК

                         

                             ( Врач- анестезиолог городской больницы Магдебурга)

 

Мы родом из детства. Вглядитесь в любого взрослого, которого вы знали, скажем, в школьные годы, и, почти наверняка, найдёте в нём какие-то особенности, склонности, увлечения, пришедшие из того времени. Вадим Лифшиц родился 27 февраля 1969 года в городе Запорожье. В младших классах Дима (так прижилось в семье и среди знакомых имя Вадим) был, как он сам вспоминает, страшный разгильдяй: ходил с вечно незаправленной рубашкой, писал с кляксами и помарками, всё забывал и терял. Да и учился средненько. В основном, на троечки. Родителей часто вызывали в школу на ковёр. Это было довольно странно, учитывая что старший брат, Миша, был исключительный аккуратист и круглый отличник. Впрочем, постепенно, к пятому-шестому классу положение несколько выравнилось и восьмой класс Дима окончил без троек. Но проблемы с почерком остались. Лифшиц вспоминает, что уже в студенческие годы сокурсники порой заглядывали в его конспекты, долго всматривались и удивлялись: «Старичок, на каком языке ты пишешь?» Да и сейчас почерк даёт о себе знать. Иногда Дима  не может прочитать то, что написал сам

Кроме почерка, Вадим Лифшиц, врач-анестезиолог городской больницы  Магдебурга, вынес из детства два увлечения: строить авиамодели и лечить. Первое, видимо, от отца, инженера, второе от матери, врача-педиатра. Ещё в пионерском лагере он занимался в авиамодельном кружке, а, когда играли в войну, просился, вызывая насмешки мальчишек, в медсанбат. После восьмого класса Дима  пошёл в медицинский техникум и в армии служил фельдшером. Два года во внутренних войсках прошли хоть и без стрельбы, но почти как на настоящей войне. Потому что довелось Лифшицу служить в 1988-90 годах в самом пекле. В Чернобыле. В воинской части, охранявшей зону заражения. 

В Германии две склонности из детства причудливым образом переплелись: в дежурные дни Лифшиц делает вылеты, как врач скорой помощи, на вертолёте. Специальном вертолёте, оснащённом по последнему слову медицинской техники. Вызовы нередко приходят с дорожно-транспортных происшествий. В кабинете Димы среди сделанных им авиамоделей стоит точная копия вертолёта. По вечерам он любит рассматривать модели, но не вертолёт. Слишком много с этими полётами связано страшного: искорёженные машины, травмированнные тела, подчас, смерть. Первое время вертолётные дежурства Дима переносил тяжело: плохо спал, становился нервным, раздражительным. Особенно после аварий, в которых пострадали дети, подростки. Знакомый, опытный врач заметил его состояние и посоветовал: «Постарайтесь  научиться дистанцироваться от того, что видите. Только тогда сможете сохранить самообладание, принять быстрое и точное решение. Иначе… иначе,- врач отвёл глаза и невесело усмехнулся. — у кого хочешь крыша поедет».

Впрочем, принимать быстрые решения врачу-анестезиологу необходимо не только при авариях. Очень напряжёнными бывают ночные дежурства в отделении интенсивной терапии. Которых у Лифшица за пять лет работы было множество. Прошу рассказать его об одном из наиболее трудных. Дима задумывается…

-Вообще-то, лёгкие что-то не припоминаются. В реанимации дежурства бывают трудные и очень трудные… В ту ночь в отделении находилось 12 больных, но, особо тяжёлых — трое. Причём, двое – в крайне тяжёлом состоянии. Пожилой мужчина после операции на сердце и  молодой человек, лет 25-ти, которого после аварии на мотоцикле, что называется, по частям сшивали. У обоих резкое ухудшение состояния. У  пожилого — остановка сердца. У молодого — полный букет. Боли в животе. Задержка мочеиспускания. Почечная недостаточность. Время 2 часа ночи. Посоветоваться не с кем. И, главное, и того и другого надо срочно спасать. Принимаю решение для пожилого — электрошок. Сердце возвращается к жизни, но не надолго. Снова электрошок. Снова остановка сердца. И так много раз. Что делать? От пожилого отойти нельзя, но и молодой в критическом состоянии. Ему необходимо катетер ставить, стимулировать дыхание, проводить фильтрацию крови. По инструкции электрошок может делать только врач, но приходится нарушать инструкцию. Поручаю   эту процедуру медсестре. А тут ещё приходит жена пожилого больного. Просит разрешения посетить мужа, чтобы проститься. Видит, как медсестра делает электрошок (зрелище не для слабонервных) и требует прекратить. Говорит, что муж подписал бумагу, в которой отказался от некоторых процедур, в том числе, от этой. Но я бумагу  не видел и прошу женщину выйти. Сцена, сами понимаете, душераздирающая. И так всю ночь. Сделали пожилому более 50-ти электрошоков. И пожилого и молодого, можно сказать, с того света вытащили. Пожилой, правда, через несколько дней умер, но молодой сумел выкарабкаться и сейчас чувствует себя нормально… Вот такая была ночка. Потом дня три отходил.

Вернёмся к жизни в Запорожье. Ты отслужил два года в зоне поышенной радиации? Есть последствия?

-С тех пор прошло 16 лет и пока,- Дима стучит по дереву, -кроме несколько увеличенной щитовидки, нет. Хотя я знаю, что у некоторых моих товарищей по службе всё далеко не так благополучно.

-Что дальше?

-Дальше всё было неплохо. В голове после армии, конечно, пустота, но сумел пересились себя, сел за учебники и поступил в медицинский. Наступили перестроечные времена и пятый пункт мешал не так сильно, как раньше. Потом шесть лет учёбы. Счастливое время. Учиться было очень интересно. Особенно увлекался терапией. И, вообще, студенческая жизнь нравилась: сессии, вечеринки, девочки. Всё, как положено. Но, в отличии от школьных времён, учился хорошо. Кончил институт с красным дипломом. На пятом курсе женился, на шестом родился мальчик, Марк. Ему сейчас 8 лет. В 1998 году вместе с родителями приехали в Германию.

-Трудно врачу из бывшего Союза стать врачом в Германии? И, вообще, как всё это происходит?

-Есть два пути: сдать специальный экзамен, подтверждающий врачебную квалификацию. Как я слышал, экзамен достаточно сложный. Тем более, что врачи с нашей бывшей Родины не очень-то владеют спецификой немецкой медицины. Подчас, не имеют представления о современной аппаратуре. Или поступить на шестой курс медицинского факультета Универистета. Я выбрал второй. Собственно, это даже не учёба была, а 9-ти месячная врачебная практика. По терапии, хирургии, анестезиологии. Анестезиологию я выбрал как основную специализацию. Тут только по настоящему понял насколько отстала медицина на Украине. Каким допотопным было оборудование и лекарства. Иногда коллеги, видя что я смотрю на многие приборы, как баран на новые ворота, и не знаю с какой стороны к ним подступиться, искренне удивлялись: «Как Вы там, вообще, работали?».   Признаться,  теперь и сам удивляюсь. К хорошему привыкаешь быстро…

-Дима, а если бы не получилось устроиться врачом? Смогли Вы  переквалифицироваться? Найти какую либо другую работу?

-Переквалифицироваться в управдомы? Как Остап Бендер? Скорее всего не смог бы… Я хорошо знал хорошего хирурга-онколога . Он работал до  приезда в Германию в московской клинике. Сделал более 1000 операций. Хорошо выучил язык. Пытался устроиться на работу по специальности 5 лет. Не получалось. Всюду получал отказ. Наверно, мало быть хорошим специалистом. Нужно ещё немножко удачи. В конечном итоге, он развёлся с любимой женой, не захотевшей уехать, бросил десятилетнего сына и вернулся в Москву. Не знаю, как я поступил бы. Ни от чего не зарекайся… Знаю только, что для меня невозможность работать врачом была бы трагедией. Не дай Б-г!- Дима ещё раз постучал по столу.

Вы недолго, но работали в больнице в Запорожье. Можете сравнивать. Есть ли разница в отношениях между врачом и пациентом, врачом и медсестрой, наконец, во врачебном коллективе на Украине и в Германии?

-Вопрос, как говорится, интересный. Никогда об этом  не задумывался. Но разница, конечно, есть. Особенно, в отношениях между врачом и пациентом. Врач в Германии, делая какую-то процедуру или прописывая лекарство, всегда, если больного это интересует,  подробнейшим образом объясняет что он делает, зачем и  какие возможны последствия. Совершенно исключён «совковый» вариант: «Это Вас не касается. Делаю — значит надо»! Перед любой операцией, даже самой незначительной, больной в Германии получает полный список всех возможных осложнений и противопоказаний. Знаю случаи из украинской практики, когда в результате недостаточного контакта между врачом и пациентом, больному вводили лекарство, на которое у него аллергия, и последствия были самые тяжёлые. В немецкой медицинской практике такое случается реже.

-Что касается отношений между врачом и медсестрой, то в Германии некоторая должностная иерархия пожалуй, ощущается более остро.  Скажем, если на бывшей Родине вполне вероятна ситуация, когда молодой врач спрашивает совета у опытной медсестры, то в немецкой  практике подобное обращение за советом выглядело бы, мягко выражаясь, несколько странно. Такое не принято. Отношения же между врачами и в Германии, и на Украине, как правило, хорошие, тёплые. Они никогда не отказывают друг другу в совете, помощи. Здесь  особой разницы я не вижу.

Так что Вы не жалеете, что приехали? Довольны  судьбой?

Да, доволен. У меня прекрасная семья. Любимая работа. Я счастливый человек