Автор: Человеку свойственно ошибаться, а переводчики — тоже люди. Отсюда следует, что ошибки у переводчиков неизбежны. Удивляться им не стоит. Я писал уже в «Вопросах литературы» и в «Иностранке» об ошибках переводчицы Томаса Манна Анны Кулишер, умудрившейся исказить первую фразу автобиографии писателя и посадившей там же еще несколько смешных ошибок. Подробнее всего об этом говорится тут: http://7iskusstv.com/2011/Nomer1/Berkovich1.php
Но когда находишь ошибку у такого корифея перевода, как Соломон Апт, то диву даешься. Уж он-то, казалось бы, в совершенстве знает немецкий и о Томасе Манне ему известно все. Но вот перечитал я статью Томаса Манна «Судьба и задача» в переводе Апта и с удивлением увидел название оперы Вагнера «Кольцо Нибелунгов». Ну, как хотите, но не мог Апт так перевести название оперы «Der Ring des Nibelungen». Здесь же все понятно: des — артикль родительного падежа в единственном числе, Nibelungen — слабое склонение существительного. Если бы было во множественном числе, как у Апта, то было бы написано «Der Ring der Nibelungen».
Но по просторам русского интернета гуляет это «Кольцо Нибелунгов» — гугл дает 144 тысячи страниц с таким названием оперы Вагнера, которая должна называться просто: «Кольцо нибелунга». «Нибелунг» с маленькой буквы и в единственном числе.
Раз уж зашла речь о Томасе Манне и Вагнере, приведу всю цитату из рассматриваемой статьи:
«Случай Германии потому так запутан и сложен, что доброе и злое, прекрасное и роковое смешались в нем самым необычным образом. Вот, например, фигура большого художника Рихарда Вагнера, которую часто связывают с феноменом национал-социализма, указывая на пристрастие к его искусству господина Адольфа Гитлера, пристрастие, от которого Вагнера хочется защитить, но которое не совсем лишено смысла и поучительного значения. Вагнеровская революция в искусстве была, на несравненно более высоком уровне, родственным национал-социалистической революции феноменом. Надо ясно видеть, что такое произведение, как «Кольцо Нибелунгов», направлено, в сущности, против всей той буржуазной культуры и образованности, которая господствовала со времен Возрождения, что своей смесью старинности и устремленности в будущее это произведение обращается к несуществующему миру бесклассового народного духа».
Томас Манн. Художник и общество. Статьи и письма. Перевод с немецкого. Составление С.Апта. Москва, «Радуга» 1986, стр. 138.
Евгений Михайлович! Пожалуйста, поясните Ваши слова: «Признание Вагнера предвестником, учителем или соучастником Гитлера означает логическую подмену причины следствием, и что очень важно, означает моральный триумф нацистов, снятие части вины с фюрера, принятие его точки зрения. Вот этого нужно избежать».
Означают ли они, что надо избегать истории антисемитизма и расизма в европейской культуре вообще, немецкой в частности, при рассмотрении феномена Гитлера и нацизма, поскольку нахождение связей первых со вторыми будет означать подмену причины следствием, моральный триумф нацистов и снятие части вины с фюрера? Чем уменьшается вина Гитлера и нацизма при видении их внутри истории культуры и признании, что у них были предвестники и учителя (не обязательно у школьной доски)? Насчет же соучастия можно поставить мысленный эксперимент. Представим себе, что Вагнер не написал свою пресловутую статью о евреях и вообще нигде и ни разу не высказал свое мнение о них, но его музыка стала (пусть без его «вины», поскольку он умер «вовремя») существенной частью нацисткой культуры, под звуки которой возбуждались нацисты, наполнялись сознанием своего арийства как высшей расы и своего права на насилие. И все это происходило на глазах жертв нацизма, звучало в их ушах, пока они еще не попадали в последний круг ада. Имело бы (имеет ли) значение мнение и чувства этих жертв при нашей оценке самого феномена Вагнера без того, чтобы обращать вопрос в «причину и следствие» — в истории всегда чреватого коловращением?
Борис Дынин
Означают ли они, что надо избегать истории антисемитизма и расизма в европейской культуре вообще, немецкой в частности, при рассмотрении феномена Гитлера и нацизма
Нет, дорогой Борис, мои слова этого не означают. Изучать историю антисемитизма и расизма нужно.
поскольку нахождение связей первых со вторыми будет означать подмену причины следствием, моральный триумф нацистов и снятие части вины с фюрера?
Это Ваш вывод, и он неверен. Я говорил другое.
Чем уменьшается вина Гитлера и нацизма при видении их внутри истории культуры и признании, что у них были предвестники и учителя (не обязательно у школьной доски)?
Когда утверждается, что «окончательное решение еврейского вопроса» в духе нацистов изобрел Вагнер, а Гитлер только его реализовал, то вина делится на двоих, и вина Гитлера уменьшается.
Насчет же соучастия можно поставить мысленный эксперимент. Представим себе, что Вагнер не написал свою пресловутую статью о евреях и вообще нигде и ни разу не высказал свое мнение о них, но его музыка стала (пусть без его “вины”, поскольку он умер “вовремя”) существенной частью нацисткой культуры, под звуки которой возбуждались нацисты, наполнялись сознанием своего арийства как высшей расы и своего права на насилие. И все это происходило на глазах жертв нацизма, звучало в их ушах, пока они еще не попадали в последний круг ада. Имело бы (имеет ли) значение мнение и чувства этих жертв при нашей оценке самого феномена Вагнера без того, чтобы обращать вопрос в “причину и следствие” – в истории всегда чреватого коловращением?
А на этот вопрос история дала ответ: в Третьем рейхе музыка не одного Вагнера наполняла нацистов сознанием их арийства. И не только музыка. Нацисты использовали в своей пропаганде все возможности. Тот же Ницше, который критиковал Вагнера, был в большой чести у гитлеровцев. Но и Бетховен, и Рихард Штраус «очищены» от подозрений.
Чувства жертв нужно принимать во внимание, это безусловно. Но если чувства основаны на неверной информации, на ложных стереотипах, на заблуждениях, то задача исследователей — представить историю в истинном свете.
Дальнейшие обсуждения этой темы давайте отложим до официального появления статьи Евгения Майбурда. Тогда можно продолжить дискуссию с учетом новых данных, которые он приведет.
Дорогой Евгений,
к сожалению совершенно не понял этого Вашего тезиса:
Когда утверждается, что «окончательное решение еврейского вопроса» в духе нацистов изобрел Вагнер, а Гитлер только его реализовал, то вина делится на двоих, и вина Гитлера уменьшается.
Такая логика, на мой взгляд, уместна, если «вина» — нечто материальное и конечное. На мой взгляд — вина одного приплюсовывается к вине другого. Народность ХУТУ убивала ТУТСИ, и наоборот. В логике цитированного утверждения, вина каждого отдельного «героя» уменьшается?
Вина не делится, каждый отвечает лично. ИМХО
Владимир Янкелевич
16 Январь 2014 at 20:11 (edit)
Вина не делится, каждый отвечает лично.
Конечно, каждый отвечает лично. Но состав преступления может быть разный. Как разными могут быть статьи Уголовного кодекса. Например, при покушении на кого-то заказчик и исполнитель могут быть разными лицами, а могут соединиться в одном лице.
Никаких следов того, что отношение Томаса Манна к Вагнеру сильно изменилось после цитируемой работы, нет.
Я абсолютный дилетант в этом вопросе, Евгений Михайлович, но случайно обнаружил в сети такую цитату, принадлежащую перу главного научного сотрудника Института этнологии и антропологии РАН, доктора исторических наук Виктора Шнирельмана:
«Одно время Томас Манн действительно был поклонником творчества Вагнера, но и у него наступило прозрение. И тогда он написал: «Я обнаруживаю элементы нацизма не только в сомнительных литературных произведениях Вагнера; я вижу их и в его музыке, в его произведениях, звучащих для меня столь же сомнительно…» «.
@http://www.e-slovo.ru/320/mail.htm@
Вообще весь его постинг, посвященный арийской идее (или арийскому мифу) Вагнера, довольно интересен.
Олег Векслер
15 Январь 2014 at 23:05
…случайно обнаружил в сети такую цитату, принадлежащую перу главного научного сотрудника Института этнологии и антропологии РАН, доктора исторических наук Виктора Шнирельмана:
“Одно время Томас Манн действительно был поклонником творчества Вагнера, но и у него наступило прозрение. И тогда он написал: «Я обнаруживаю элементы нацизма не только в сомнительных литературных произведениях Вагнера; я вижу их и в его музыке, в его произведениях, звучащих для меня столь же сомнительно…» “.
Во-первых, Олег, ни мне, ни Гуглу не известны работы Виктора Шнирельмана о Томасе Манне, поэтому его научные титулы здесь так же уместны, как членство в Астрономическом обществе или директорство в Институте акушерства и гинекологии.
Во-вторых, здесь вольно или невольно происходит подмена темы разговора. Томас Манн слушал Вагнера и писал о нем всю свою долгую творческую жизнь — от юношества в Любеке до конца жизни в Швейцарии. Естественно, восприятие Вагнера менялось с годами под действием текущих событий. В одной из дневниковых записей он пишет, что не мог слушать музыку Вагнера, которую передавали по радио, в то время как жена и дети не отрывались от радиоприемника. Т.е. настоящее влияет на восприятие, тут сомнений нет. И без оглядки на Холокост нельзя после него воспринимать никакие проявления антисемитизма. Но речь у нас шла о другом. О том, можно ли Вагнеру поставить в вину его влияние на Гитлера? И фраза Томаса Манна, сказанная, кстати, после той самой передачи, говорит о том, что от «пристрастия господина Адольфа Гитлера» композитора нужно защитить. Признание Вагнера предвестником, учителем или соучастником Гитлера означает логическую подмену причины следствием, и что очень важно, означает моральный триумф нацистов, снятие части вины с фюрера, принятие его точки зрения. Вот этого нужно избежать.
Евгений Михайлович, я согласен с В. Янкелевичем, что от признания вины Вагнера вина Гитлера ничуть не уменьшится (по-моему, за групповое изнасилование со смертельным исходом дают даже бОльшие сроки, даже если это сравнение хромает).
Вина Вагнера в Холокосте, на мой взгляд, — не прямая, а косвенная. Виноват ли Маркс в ужасах русской революции? Напрямую — нет, но косвенная вина несомненно есть. Это он пропагандировал диктатуру пролетариата, писал, что насилие есть повивальная бабка истории, и призывал к экспроприации экспроприаторов, что Ленин совершенно логично перевел на русский как «грабь награбленное». Ленин и Сталин по-своему проинтерпретировали Маркса, а Гитлер по-своему проинтерпретировал Вагнера и Лютера, но вину последних, я считаю, это не очень уменьшает.
Что касается Шнирельмана, то я не знаю, насколько он разбирается в биографии и взглядах Вагнера, но мне интересно, говорил ли Томас Манн на самом деле те слова, которые цитирует Шнирельман, или нет?
Евгений Михайлович, эту статью Томас Манн писал в годы войны (сначала делал доклад на эту тему в библиотеке Конгресса). Его полемический запал был, естественно, направлен на разоблачение Гитлера; время разборок с Вагнером тогда еще не пришло. Поэтому вполне естественно желание Манна показать, что Гитлер отнюдь не имманентен немецкой истории как таковой и что он не опирается на ее культуру, а является своего рода самозванцем.
Олег Векслер
13 Январь 2014 at 19:43 (edit)
Евгений Михайлович, эту статью Томас Манн писал в годы войны (сначала делал доклад на эту тему в библиотеке Конгресса). Его полемический запал был, естественно, направлен на разоблачение Гитлера; время разборок с Вагнером тогда еще не пришло.
Томас Манн, в отличие от своего брата Генриха, редко радикально менял свое мнение о том или ином предмете. Только один раз с приходом Веймарской республики он довольно резко отошел от консервативного национализма и стал республиканцем и демократом. Тогда же, в 1922 году наладились его отношения с братом, прерванные с началом Первой мировой войны.
Отношение Томаса Манна к Вагнеру тщательно изучено и документировано. Все его высказывания о композиторе собраны и прокомментированы в книге «В тени Вагнера» (Im Schatten Wagners. Thomas Mann über Richard Wagner. Texte und Zeugnisse. Fischer Taschenbuch Verlag, Frankfurt a.M. 1999). Никаких следов того, что отношение Томаса Манна к Вагнеру сильно изменилось после цитируемой работы, нет.
Эта фраза Томаса Манна о Вагнере хорошо освещает проблему с разных сторон:
«Вот, например, фигура большого художника Рихарда Вагнера, которую часто связывают с феноменом национал-социализма, указывая на пристрастие к его искусству господина Адольфа Гитлера, пристрастие, от которого Вагнера хочется защитить, но которое не совсем лишено смысла и поучительного значения».