Автор:
ЕЩЁ РАЗ О НАБОЛЕВШЕМ ВОПРОСЕ
Для магдебургской синагогальной общины, членом которой состоял много лет, проблема, вынесенная в заголовок, была неактуальна. У подавляющего большинства не было ни малейших сомнений, что ударение падает на второе слово. Было даже немного странно почему в других общинах этого не понимают. Недавно, переехав в Брауншвайг и вступив в местную общину, понял почему: в Магдебурге, практически, не было немецких евреев. Одни «наши». Только теперь стало ясно, что, в конечном счёте, именно по отношению к этому далеко не грамматическому вопросу проходит водораздел между потомками Авраама из бывшего Союза и евреями немецкого разлива. Причём, разногласия об ударении носят характер достаточно серьёзный и принципиальный. Так где же правильно ставить ударение?
Прежде чем попытаться ответить на этот вопрос, пару слов о местных евреях. Их в брауншвайгской общине где-то около 10 % от числа членов. Но они составляют костяк, на них община держится. Именно немецкие евреи непропорционально представляют общину в правлении-двое из трёх. Что, на мой взгляд, вполне понятно. По трём причинам. Во- первых, эти местные евреи здесь давно, чуть ли не с послевоенного времени. Они эту общину заново создавали. Некоторые даже пережили Катастрофу.Во-вторых, в отличии от нас, немецкая культура им близка и понятна. Не говорю уже о немецком языке, который для них «muttersprache», родной.И, в третьих , главное, почти все они религиозны и ведут еврейский образ жизни- соблюдают кашрут, субботу, в еврейском духе воспитывают детей. Отсюда и разногласия. Если для большинства из «наших» община место общения и культурного досуга, то для них – место молитвы. Место совместного проведения религиозных праздников, в которых тоже значительное место занимает богослужение. Тем более что, согласно еврейскому праву, совместная молитва предпочтительней индивидуальной. Естественно, что немцы- евреи в словах «религиозная община» ставят ударение на первом слове. Один из местных евреев, пожилой человек, с которым случайно познакомился в общине и заговорил на тему этих самых разногласий, сформулировал их кратко и для нас довольно обидно: « Русские -евреи по паспорту, немецкие — по вере».
В том, что разногласия между евреями по паспорту и по вере достаточно значительны, убедился в первый же день прихода в общину, поговорив с председателем правления, местной немкой, женщиной средних лет, миловидной, работающей в общине председателем с самого основания на сугубо общественных началах, для которой работа эта , как люди говорят, главное дело жизни. Поначалу госпожа Вагнер-Реддинг встретила меня дружелюбно.Подчёркиваю, поначалу. Дружелюбие её значительно поубавилось, а в глазах появился холодок, когда я, распушив перья, рассказал об успешно функционировавшем и хорошо посещаемом клубе песни, которым руководил в магдебургской общине, и предложил нечто подобное осуществить в Брауншвайге.
— У нас религиозная община, а не культурное общество,- отказала председатель правления вежливо, но твёрдо. И, почувствовав моё недоумение, добавила, чтобы как-то смягчить отказ,- Не торопитесь, осмотритесь кругом, покажите, что Вы верующий человек, а там, на будущий год будет видно…
Целый день ходил расстроенный . Моя единственная знакомая по Брауншвайгу, также член общины, которая слышала о моих магдебургских делах и которой по телефону рассказал о разговоре с председательницей, была возмущена. Предложила обратиться к русскоязычному члену правления Фиме.
— Только он защищает наши интересы. Только ему верим, -на повышенных тонах успокаивала она меня- Немецкие евреи нас презирают, а, кое-кто, даже ненавидит. Они считают, что всё, что происходит в общине и не связано с религией — от лукаваго. Ты не представляешь с каким трудом пробили мы клуб пенсионеров. А шахматный клуб никак не можем пробить. Клуб песни-это было бы классно. В общине есть еврейский хор, который поёт на идиш и иврите. Но мы не знаем ни идиш, ни иврита. Хотели бы петь по-русски. Ничто так не объединяет как хорошая песня.Так что обратись к Фиме.
Но я пока не обратился. У меня, вообще, нет уверенности, что я имею на это право. Ведь по большому счёту, председатель общины права. Для организации, скажем, клуба песни требуются микрофоны, другая аппаратура. Для организации шахматного клуба необходимы шахматы. Всё это деньги. Которые, в основном, даёт государство. И даёт не на музыкальную аппаратуру и шахматы, а на религиозные цели. Так что клуб песни может и подождать. Вот и выходит, что ударение надо, конечно же, ставить на первом слове.
P.S. Это немецкий опыт. А любопытно как обстоит дело в еврейских религиозных общинах США?