Кто написал Тору. Три сюжета

1

Рассмотрим рассказ о приходе Аврама и Сары в Египет (Берейшит, 12:10-20).  Эпизод начинается вступлением-экспозицией, рассказывающей о некоторых общих реалиях  — сведениях, необходимых для завязки действия рассказа:

« 10. И был голод в той земле. И сошел в Египет, пожить там, потому, что усилился голод в земле той».

Далее показывается действие. Часть его представлено в форме прямой речи или монологов действующих персонажей:

Аврам: «Вот, я знаю, что ты женщина, прекрасная видом…».

Фараон: «Что это ты сделал со мной…?».

Здесь представлены две реплики двух персонажей, сочетающихся с достаточно кратким, но энергичным развитием сюжета.  В каждом отдельном эпизоде участвуют два персонажа – Аврам и Сара, фараон и Аврам. Чтобы связать эту тройку прямая речь обращена сначала к одному из них – Саре, затем к другому – Авраму. В данном конкретном рассказе имеется определенная недосказанность в объяснении поведения персонажей. Также не ясно, что они делают во время произнесения своих речей. В книге «Введение в библеистику» ( издание ОУИ) это объясняется первоначальной устной формой рассказа, при которой рассказчик мог играть за героев, изображая их поочередно, как в театре. Относительная краткость рассказа может быть объяснена конспективностью рассказа в литературной записи. При реальном устном исполнении рассказ мог быть дополнен выразительными жестами и дополнительными подробностями, позволявшими удержать внимание слушателей  на протяжении достаточно долгого времени, в записи же, «чья цель – дать поучение, ясное знание и наставление», («Введение в библеистику»), не было необходимости в пространных рассуждениях и диалогах. Это же можно сказать и об описаниях внешности героев. Мы не знаем, как они выглядели. Лишь про Сару два раза сказано, что она «прекрасная видом» и «женщина весьма красивая», но тоже без подробностей, какие мы видим, например, в «Песне Песней». Такое описание внешности, точнее отсутствие этого описания, характерно для раннего этапа рассказа, выполненного по модели базовой повествовательной единицы, что оставляло рассказчику полную свободу.  Однако, мы не должны обманываться этим кратким описанием Сары, которой на момент действия рассказа было более 60 лет. Традиция делает в этом месте примечание, что «Авраам и Сарра – люди необычные». Эпизод заканчивается традиционно – Аврам и Сара уходят, фараон остается.   

2

Рассказы об обещании даровать Аврааму сына встречаются в Берейшит, 17:1-22 и в Берейшит, 18:1-16. В этих текстах рассказывается о явлении Аврааму Бога, который обещает старым супругам рождение сына. Авраам и Сарра не верят предсказанию и смеются над ним – в Берейшит, 17 смеется Авраам, а в Берейшит, 18 – Сарра. В конце этих рассказов Бог (или его посланники) уходит.

В первом рассказе Бог постоянно напоминает о союзе с ним, символом которого будет процедура обрезания. Бог обещает отдать землю Ханаан во владение Аврааму и его потомкам и сделать его «отцом множества народов». Расплодит Бог также Ишмаэля, от которого родятся «двенадцать князей». Во втором рассказе Бог действует не сам, а через трех посланников (ангелов). Авраам встречает гостей и угощает их. Обещается конкретный срок рождения Ицхака – через год. Эпизод заканчивается проводами гостей Авраамом.

Сведем вышеназванные примеры сходств и различий двух рассказов в таблицу.

 

	Берейшит, 17	Берейшит, 18
Сходства	Бог является Аврааму Бог обещает рождение сына            Неверие одного из персонажей рассказа в предсказание Один из персонажей смеется над предсказанием Бог (или его посланники) уходят
Различия	Постоянное напоминание Богом о союзе с ним Обрезание Обещание земли Ханаан Бог расплодит Авраама Бог расплодит Ишмаэля		Появление трех ангелов Угощение ангелов Называется конкретный срок   рождения Ицхака Авраам провожает гостей

Отличие двух рассказов создает впечатление, что нам представлены разные повествования без отчетливой связи между ними. Однако внешнее сходство сюжетов требует интерпретации. Если авторство двух рассказов единое, то зачем нужен повтор сюжета. Если автор являлся собирателем различных устных традиций, то можно понять его желание включить в свое сочинение все слышанные им традиции, несмотря на то, что общий сюжет повествования как бы стоит на месте. Однако есть существенные приметы, говорящие о том, что сочиняли эти рассказы разные писатели:

1 Используются различные имена Бога – в  Берейшит, 17 преимущественно используется имя «Элохим» («Бог»),  в то время, как автор Берейшит, 18 использует преимущественно Тетраграмматон («Господь»).

2 Есть разница в том, как действует Бог в двух рассказах: в первом Бог действует сам, во втором – через посредников.

3 Несмотря на кажущееся сходство, рассказы, по существу, о разном: первый – о завете и обещании расплодить, второй – о «правилах этикета» (как надо встречать гостей). Не случайно еврейские комментаторы второго текста указывают на его следующие особенности:

— Авраам всегда обращается к главному ангелу, употребляя при этом уважительную форму множественного числа (аналог русского «Вы»);

— омовение ног считается знаком уважения к гостям;

— Авраам  усаживает гостей в тени дерева;

— Авраам скромно предлагает гостям кусок хлеба, чтобы те не отказались от угощения, а готовит им лучшее, что у него есть;

— Авраам не сел вместе с гостями, а скромно стоял, подавая им угощение;

— ангелы не нуждаются в пище, но делают вид, что едят, чем показывают пример поведения в чужом доме;

— Сарра ведет себя скромно и достойно, находясь в шатре, не на людях;

— Бог, передавая слова Сарры Аврааму, опускает ее слова о старости последнего;

— Авраам, как хозяин провожает гостей, показывая, что он не спешит закрыть за ними дверь.

Метод анализа параллельных текстов Торы, приведенный выше, может быть применен при исследовании и других параллельных мест. Отмеченные отличия в текстах соответствуют отличительным признакам их литературных источников. Первый из них – источник Е, называет Бога «Элохим», здесь мало «земных» дел, но много абстракций. Второй источник  I использует Тетраграмматон. Здесь много конкретики.

При выявлении различных источников можно опираться на их характерные особенности: противоречия, повторы, неровности изложения. Так можно обнаружить и первоначальный рассказ, и первоисточники (в данном случае – Е и I).  На более позднем этапе эти источники были составлены вместе составителем-редактором, который предпринял определенные усилия, чтобы обеспечить единство произведения, однако приверженцам так называемой «теории источников» видны «швы» и нестыковки текстов. Остается самое трудное – объяснить их.

 3

«Если купишь раба Иври, шесть лет пусть служит он, а в седьмой пусть выйдет на волю даром. Если он пришел один, пусть один и выйдет; если же женатый он, то выйдет с ним и жена его. Если господин его даст ему жену, и она родит ему сынов или дочерей, то жена и дети ее останутся у господина ее, а он выйдет один. Но если раб скажет: «Люблю господина моего, жену мою и детей моих; не пойду на волю», то пусть приведет его господин его пред судьей и поведет его к двери или к косяку, и проколет ему господин его ухо шилом, и будет служить ему век.», (Шмот, 21: 2-6).

 Согласно теории Альбрехта Альта (1886-1956)  закон о рабе относится к группе казуистических законов, основанных на прецедентном праве: сначала указывается условие применения данного случая, а затем показывается правовая норма для этого случая. Т.о. имеется ясно выраженные две части общего закона: первая часть начинается условным союзом «ки» («если», /для общего случая/) или «им» («если», /для частного случая/), вторая часть часто начинается словами «пусть», «то» и т.п. Казуистическое право четко определяет меру личной ответственности.

Примером противоположного – аподиктического закона, в основе которого лежит категорическое, безусловное приказание (по Альту) являются стихи:

«Ударивший человека так, что тот умрет, смертью умрет», (Шмот 21:12).

«Ударивший отца своего или мать свою – умрет», (Шмот 21:15-17).

 Эти законы похожи по своему духу и своему строению: подлежащим является действительное причастие, дополнением – существительное, приговор сформулирован в виде безусловного приказаа. Эти законы безапелляционны, возмездие обусловлено здесь волею Господа, кара не может быть заменена никакой другой. В целом, формально для аподиктического  права характерна энергичная, сжатая формула. Вершинами примеров аподиктического права являются десять заповедей, сформулированные в Шмот 20: 2-17 и Дварим 5: 6-27.