Начало просвещения в Сибири, шведы и реалии нашего современного образования

Начало просвещения в Сибири, шведы и реалии нашего современного образования

 

Евгений Дмитриевич Петряев однажды рассказал мне такую историю. Академик Михаил Павлович Алексеев, заместитель директора Пушкинского Дома, будучи на симпозиуме в Стокгольме, посетил Национальную библиотеку Швеции и обнаружил там 40 или 50 томов воспоминаний пленных шведов, попавших в Сибирь после русско-шведской войны при Петре I. По просьбе Михаила Павловича, шведские ученые скопировали все эти тома, и они были привезены в Ленинград. Видимо их переводят до сих пор.

Оказалось, что в первой половине XVIII века в Швеции была издана книга одного из пленных шведских офицеров, развернутая аннотация которой была опубликована в журнале «Известия по народному образованию» в 1905 году.

«В 1711 году неудачная попытка нескольких шведских пленных бежать из Казани имела последствием высылку их гурьбой в Сибирь.

Они там запали на целое десятилетие. Они привезли туда с собой свои привычки, страсти, добродетели и недостатки. Иные кутили, другие занимались тонким мастерством и посылали свои изделия в Москву для продажи. Кое-кто заботился о самоусовершенствовании. Целый сонм преданных добру людей принялся за воспитание детей и образование простого люда.

Весть о сооружении школы в Тобольске проникла в печать через проживающего в Москве  немца, которому шведский полковник сообщил достоверные о ней сведения, полученные от учредителя.

Самый главный деятель (он же и учредитель) по возвращении из плена к жене издал подробное описание всего виденного и совершенного во время продолжительного отсутствия и посвятил его шведской королевской чете.

Начав случайно с сына одного пленного соотечественника Врех (Curt Frederich von Wreech) вскоре сделался начальником большого учреждения, благодаря наплыву учеников, помощи от московских приятелей и из Германии, да щедрости обывателей русских и татар, которые давали пожертвования от одного рубля до 500 червонцев.

Были возведены пять новых двухэтажных домов, сад и конюшня. Обучались дети и взрослые (конечно врозь). Явилась необходимость в интернате, так как родители посылали своих детей издалека, из-за 700-1800 верст. Частью их снабжало одеждой само училище. В конце десятилетия на воспитании состояло 73 девушки и мальчика.

Кроме пленных семей разных сословий, пользовались школой отпрыски русских и малороссийских князей, дворян, высших чинов, магометанские татары, один монгольский ребенок из Енисейска, несколько тунгусов и сын одного французского генерала-инженера.

В 1717 году пленные шведы, имея в своей среде хирурга и фельдшера, открыли больницу, для которой выписывали много лекарств из Москвы и даже из отдаленной Halle. В больнице они пользовали до 74 человек».

«Известия по народному образованию», 1905, №9, с.268.

Это материал показывает то, чего могут добиться образованные люди в суровых погодных условиях, если им не мешают неграмотные чиновники.

А вот другой материал о школе в Швеции из этого же журнала.

Он показывает, что нам есть чему поучиться у шведов в деле образования и воспитания молодого поколения.

«Зимой при начальных городских школах в Швеции мальчиков обучают ремеслам по выбору. Девочек, не спрашивают о выборе. С 10-летнего возраста их учат готовить обед, стирать и убирать белье, шить и вязать.

В Упсале практический отдел городских школ помещается в особом, хорошо оборудованном здании. В нем имеются, помимо классов-мастерских, образцовая кухня и прачечная, прекрасный гимнастический зал и баня с бассейном и душами, где учащиеся моются бесплатно.

Прежде всего, полезное и необходимое, прежде практические знания, а потом научные и художественные, — вот что твердят шведские педагоги».

«Известия по народному образованию», 1913, №5, с.211, 219.

 

А вот реалии современного образования и воспитания у нас.

После окончания школы и даже вузов, выпускники не обладают никакими практическими знаниями и навыками, которые позволили бы им начать зарабатывать сразу после окончания учебного заведения.

Не стоило ли бы нашему Министерству образования задуматься об этом и не тратить время на разработку сомнительных ЕГЭ и внутренних рейтингов вузов.

Заметим, что внутренние рейтинги вузов, столь усиленно рекламируемые Министерством образования, используются руководителями многих вузов для произвольного манипулирования судьбами профессорско-преподавательского состава по своему личному усмотрению.

Кроме того, это ведет к резкому увеличению чиновничьего аппарата вузов, причем доходит до того, что в некоторых вузах страны этот чиновничий аппарат превышает по численности преподавательский состав.

Все это в целом ведет к постоянному увеличению стоимости обучения при одновременном нарастающем падении его качества.

Замечу еще, что внутренние рейтинги вузов не имеют никакого отношения к реальной науке, кроме как, по блестящему выражению классика, только к одной науке – науке о подмывании лошадиных хвостов.

 

 

Александр Рашковский, краевед, 16 сентября 2013 года.