Эйнштейн: прошу уволить меня по собственному желанию

Трудно ранжировать работы по степени гениальности. Ну, скажем, есть труды, достойные нобелевской премии. Высокая оценка, правда? Нобелевские премии, например, по физике, присуждаются ежегодно. Значит, за век наберется не менее сотни работ такого высокого ранга. Но среди них можно выделить одну-две, которые можно назвать «работами века». Так вот, «чудо Эйнштейна» состоит в том, что он в одном только 1905 году выдал сразу три работы, каждая из которых может считаться «работой века». Представьте себе: три «работы века в течение одного года! А теперь добавьте к этому: их написал человек, которого не взяли даже ассистентом ни в один ВУЗ. Который не смог защитить диссертацию типа нашей кандидатской. Который работал в учреждении, далеком от науки.
Ну, ладно, написал, опубликовал. Теперь-то мир опомнится, кинется к новому гению с распростертыми объятиями, предложит ему работу в лучших научных лабораториях, самых престижных университетах? Фигушки! Ни одна из «работ века» не подошла университетам для защиты несчастной диссертации. Пришлось начинающему гению писать еще одну работу, за которую ему, наконец, дали докторскую степень (первую, аналог нашей кандидатской). Ну, теперь-то он может целиком посвятить себя науке? Как бы не так! Он еще четыре года работает в том же несчастном патентном бюро, занимаясь наукой в свободное от работы время. Понимаете? Эйнштейн тратит 8 часов в день на ерунду, которой может заниматься каждый, и только по вечерам и в выходные может развивать свои физические идеи.
Первая докторская диссертация не дает права преподавать студентам, стать доцентом. Для этого нужно защитить вторую докторскую. И человеку, написавшему три «работы века», удается это сделать только в 1909 году. Через четыре года после мировых открытий, каждое из которых навеки вписало бы его автора в короткий список гениев науки. И только в 1909 году Цюрихский политехникум предлагает Эйнштейну должность внештатного профессора. Через четыре года после «года чудес»! Первый раз Эйнштейн получил место научного сотрудника. Первый раз он может заниматься наукой не в свободное от основной работы время, а сделать ее своей главной и единственной профессией. И он пишет, наконец, заявление своему работодателю, с просьбой уволить его из Патентного бюро Берна в связи с переходом в Цюрихский университет на должность экстраординарного профессора. Вот оно, это заявление.

 

И как, по-вашему, отнеслось к этому заявлению начальство? Оно посчитало, что это шутка. Как может какой-то технический эксперт 2-го класса стать профессором? Дикость! Я тоже считаю, что вся эта история — дикость. Но что делать, другого мира у нас нет.

5 комментариев для “Эйнштейн: прошу уволить меня по собственному желанию

  1. К развитию темы.
    Фрагмент беседы «Требуется перемена мысли» корр. журнала РАН «Энергия: экономика,техника, экология» Т.Л.Мышко с С.В. Гальпериным (публ. №8 2012, С.60-68):

    – Помнится, в одной из предыдущих бесед вы предлагали сравнить дальнейшее развитие естествознания при существующем положении с бегом вверх по ступенькам лестницы, движущейся вниз.
    – Совершенно верно – это и вправду напоминает подобную попытку, да и конечные результаты таких действий достаточно схожи. Между тем выход из положения предельно прост – следует всего лишь сойти с этой ленты эскалатора и ступить на ту, что движется вверх. Если же говорить без обиняков, то в нынешних условиях единственно результативным направлением прорыва нашей академической науки оказывается вовсе не путь совершенствования «хайтеков» по-американски, на котором мы обречены лишь безуспешно пытаться достичь уровня США, а решительная смена устаревшей естественнонаучной парадигмы, о чём со страниц вашего журнала было впервые заявлено довольно давно. И если бы призыв редакции журнала с первых же наших бесед обсудить поставленную проблему в академических кругах не оставался в течение всех этих лет лишь гласом вопиющего в пустыне, а был воспринят с сáмого начала в качестве информации к размышлению, и далее – к действию, вопроса о каком бы то ни было посягательстве на существование РАН сегодня просто бы не было, уверяю вас.
    – Я, конечно, не могу, оставаясь вашим многолетним оппонентом, авторитетно подтвердить или опровергнуть вашу правоту. Но для меня лично в ходе нашего диалога открылось столько принципиально нового, что я бы даже назвала это восхождением к смыслу.
    – Вы, по существу, совершенно верно выразили общую цель нашей с вами задачи, которая с каждой беседой проявлялась всё яснее – восхождение к смыслу. Думаю, что руководством журнала она была воспринята как заслуживающий серьёзного внимания призыв к такому восхождению, благодаря чему наш диалог продолжает находить место на его страницах. В итоге к настоящему моменту в нашем с вами активе – опыт, приобретённый в свободном обмене мнениями по ходу критического анализа фундаментальных проблем естествознания (и не только их), с достижением, в конечном счёте, необходимого взаимопонимания. То, что наши с вами материалы не удостоились внимания близких к научному Олимпу кругов, можно, конечно, отнести на счёт наличия в них заурядного снобизма, хотя, казалось бы, относиться к публикациям в журнале, издаваемом под руководством Президиума РАН, как, предположим, к первоапрельской шутке – это, вероятно, всё же слишком. Впрочем, можно прийти и к совершенно иному выводу: столь «красноречивое» молчание свидетельствует об отсутствии необходимых и достаточных для оппонирования аргументов. Есть, конечно, и ещё одно соображение – всеобщее нежелание, а, говоря откровеннее, боязнь ненароком нарушить свой статус-кво, хотя в свете происходящих событий нерушимость его уже давно ставится под сомнение (академик Алфёров высказался по этому поводу предельно ясно).
    – И что можно предпринять в этой ситуации?
    – В моих силах всего лишь предложить нашим академическим кругам, ввиду нарастания реальной угрозы самомý существованию РАН, единственный рецепт, причём, с пометкой «cito», – альтернативу (можно, на худой конец, отнестись к ней, как к выбору из двух зол меньшего) в форме категорического императива: требуется перемена мысли – условие, необходимое для радикального обновления теоретического фундамента и последующего обеспечения именно на этой основе давно ожидаемого прорыва в мировой науке.

  2. Очень верны последние слова сообщения : «Другого мира у нас нет». И вот вам пример не из мира гениев, а из нашего серого.
    Конец декабря 1999 г. Я работаю на должности доцента в университете (22 доллара в месяц) и зав. отделением в больнице (вы не поверите, всего два доллара в месяц, но я имею еще платный прием). Только в среду 23 декабря, на еженедельном собрании коллектива (отчего-то называемым пятиминуткой) зачитывается годовой отчет, где упоминается обо мне, как единственном кмн, работающем в больнице, в одиночку создавшем современное отделение функционнальной диагностики. 24 декабря утром на совещании заведующих отделениями главный врач от лица администрации благодарит меня за освоение новой техники (всего за 0,5 ставки), а 25 декабря главный врач предлагает мне написать заявление по собственному желанию и освободить кабинет заведующего в течение часа. Среди множества аргументов мне запомнился главный. Главный врач так и сказал: «И, главное, Вы же уже имеете как доцент в университете». Это был нехилый довесок к моему второму инфаркту. Простите за личное, но таков наш негениальный мир.

  3. Можно продолжить список подобных историй начиная с выдуманной. «Мартин Иден» Джека Лондона(Цитирую по смыслу. Ибо читал пятьдесят лет назад): «Где Вы были раньше с вашими восторгами на мой счёт? До того, что моя книга принесла мне такой успех. Ведь я был тогда тем же самым, что есть сейчас?».
    Или скандал, когда Марию Кюри забаллотировали при попытке вступить во Французскую Академию Наук. Несмотря на то, что она уже была Нобелевским лауреатом. И она очень скоро после этого получила вторую Нобелевскую медаль. Легко представить, каким плевком была эта медаль для Французской Академии. И легко представить, сколько было тогда в ней посредственностей.
    Наш школьный математик, старая умница, еврей и насмешник Филипп Львович, рассказывал нам притчу: «Когда Архимед открыл свой великий Закон, то на радостях принёс в жертву Богам пятьдесят быков. С тех пор, когда открывается новая истина — все скоты дрожат».
    Или анекдот с Максом Планком, когда он, будучи ещё совсем молодым профессором, почти мальчишкой, пришёл читать первую свою лекцию в университете. И, не найдя нужную аудиторию, обратился к клерку в учебной части с вопросом о расположении аудитории. И клерк решивший, что перед ним студент, сказал Планку,- Молодой человек, не ходите туда. Там сейчас читает лекцию новый профессор Макс Планк. И она такая сложная, что никто ничего не может понять.»(цитирую по памяти).
    Или плевок в лицо Советской Власти, когда изгнаннику Бродскому дали Нобелевскую медаль.
    Воистину — нет пророка в своём отечестве.
    Есть однако в Вашей и моих историях одна ужасная общая черта. Все эти истории — иллюстрация извечной, нескончаемой и даже смертельной войны, которую ведут дураки против умных.

  4. Потрясающая история. Что-то знал, но все вместе действует ошеломляюще. Люди, почему же вы все такие тупые? Почему не видите вокруг себя гениев? Хотя чему удивляться, если подобные факты никого не удивляют? Ведь и комментариев нет. Как будто все всё и так знали. Ха!

Обсуждение закрыто.