Лорина Дымова. Горы в лунном свете

 

ГОРЫ В ЛУННОМ СВЕТЕ

Сказка. 

… А сегодня,  друзья, я расскажу вам сказку о горах — какими они бывают в ночь полнолунья, о громадном хрустальном шаре, выкатывающемся на небо то с одной,  то с другой стороны склона,  и о двух удлиненных тенях на голубой от лунного света дороге, петляющей вокруг горы и ведущей к вершине. О, это страшная сказка, хотя ничего в ней не происходит.  Просто две черные тени,  затерявшиеся в горах, ведут  себя  странно  и необъяснимо:  иногда они отделяются друг от друга, а иногда сливаются и кажутся одним-единственным существом. И даже когда на небесное поле выкатится солнечный расплавленный шар,  тени не исчезнут: солнце остановится на минуту в своем неостановимом движении, увидев их на склоне горы, — две замершие, переплетенные тени — и отвернется, и отведет смущенно глаза.

О, это страшная сказка, хотя ничего в ней не происходит. Потому что это сказка о Времени,  о его могуществе и о тех,  кто  попытался воспротивиться его власти…

Так прервите же на мгновение свои никчемные дела, остановитесь посреди  вашей дороги — бесконечной,  но все-таки имеющей конец,  и слушайте, слушайте — и верьте каждому моему слову.

 

В давние времена,  скрытые от нас могучими  горными  цепями времени —  хотя  от других сказителей я слышала,  что произошло это совсем недавно,  во времена, которые можно увидеть за первым же поворотом горной  дороги,  –  в  одной почтенной семье родилась дочь: долгожданная дочь у родителей,  потерявших  надежду  услышать  когда-нибудь детский крик в колыбели. В роскошный замок этих уважаемых людей — хотя другие повествователи утверждают,  что это был не  замок, а  лачуга в городском предместье — вереницей потянулись друзья и соседи,  родственники и незнакомые люди:  каждый хотел поздравить счастливых родителей,  взглянуть на новорожденную и подарить ей то, что мог подарить. И вот уже сундуки новорожденной не могут вместить нарядов, принесенных гостями:  там и крохотные распашонки,  вышитые бисером, и воздушные платья,  одно из которых девушка выберет через шестнадцать лет для своего первого бала. И вот уже шкатулки ее полны  драгоценностями,  которые  когда-нибудь  украсят ее белоснежную шейку.  А один сосед въехал в  ворота  замка  в  карете  невиданной красоты и  объявил,  что дарит эту карету новорожденной.  Он выпряг лошадей и пообещал, что в день ее шестнадцатилетия он впряжет в карету  тройку  белых  коней,  которые помчат свою молодую хозяйку на первый бал.

И когда  все подарки были уложены в сундуки и кладовки,  когда гости устали от обильных яств и шипучего вина,  когда  были  произнесены все тосты и не осталось ни одного забытого слова для пожелания счастья,  дозорный, стоящий на самой высокой башне замка, протрубил в рог.  Хозяин застолья подошел к окну и увидел,  что к замку приближается группа людей – женщин в странных одеяниях, ни одной из которых он никогда не встречал в этих краях.

— Это феи,  феи! — прошелестело по залу. — Они принесли подарки!

Хозяин вышел навстречу нежданным гостьям, степенно и дружелюбно приветствовал их и хотел было усадить за стол, но гостьи отказались даже пригубить вина.

— У нас мало времени,  – сказала самая молодая фея. – В замке, расположенном с другой стороны этого горного  хребта,  сегодня  родился мальчик, и мы должны успеть до рассвета еще и туда.

Хозяин развел руками, выражая сожаление, но фея улыбнулась ему:

— Не огорчайся! Мы успеем сделать то, ради чего явились в твой дом.

Воздушная и свтловолосая, она подошла к колыбели и произнесла, обращаясь к новорожденной:

— Я — фея Счастья и дарю тебе Счастье,  которого хватит на целую жизнь.  Но оно не сваливается на людей с неба. Ты должна будешь многое сделать, многое победить в себе — только при этом условии ты будешь счастливой.  Ты должна быть доброй и разумной,  правдивой  и отважной — и  мой  дар — Счастье — будет сопровождать тебя на всех дорогах, по которым тебе предстоит пройти.

Она отошла от колыбели,  и к новорожденной подошла другая фея. У нее были голубые волосы и голубые одежды,  струящиеся как  горные ручьи.

— Я — фея Доброты,  — сказала она.  — Мой дар — Доброта, и она поможет тебе  быть счастливой.  Но чтобы получить этот подарок,  ты должна будешь многое сделать.  Если ты будешь думать о других больше, чем о себе, и сострадать чужому несчастью, Доброта явится к тебе сама собой.

— Я  —  фея Разума,  — сказала третья фея.  — Если ты прочтешь тысячу книг и выслушаешь тысячу историй человеческой  жизни,  Разум поможет тебе стать счастливой.

Так, все по очереди, подходили феи к новорожденной — фея Правды и фея Отваги,  фея Терпения и фея Надежды, и когда последняя визитерша отошла  от колыбели и счастливый отец склонился в благодарном поклоне, неизвестно откуда взявшийся порыв ветра распахнул окно замка, и в него влетел белый голубь. Он сел на подоконник, и по непонятной причине гости,  находившиеся в зале,  в ужасе отпрянули от него. Голубь взвился в воздух,  ударился о стену, и в то же мгновение все присутствующие увидели,  что он вовсе не белый,  а черный — черный, как ночь, как бездна, отделяющая крошечный солнечный мир от великого царства теней, не имеющего границ. Черный голубь долго метался по залу,  и когда, обессилев, коснулся пола, все увидели, что это вовсе никакой не голубь,  а прекрасная молодая женщина с черными, как  пропасть,  глазами  и  таким обжигающим взглядом,  что все гости до единого потупились и отвернулись.

— Я — фея Времени,  — сказала женщина, подойдя к колыбели. — Я дарю новорожденной Время, не имеющее конца. Я дарю ей Бессмертие.

— Бессмертия не бывает,  — возразили другие феи.  — Бессмертны только мы,  феи,  а жизнь людей имеет предел, и изменить это невозможно.

— О,  как вы неправы! — воскликнула фея Времени. — Время мудро и милосердно.  Оно  человеку сначала дарит,  а потом медленно гасит краски и звуки, мысли и чувства. Так медленно, что человек и не замечает, когда  переходит  границу между миром солнца и царством теней. Он продолжает идти по дороге и не знает,  что эта дорога находится уже по ту сторону Стикса,  реки мертвых.  Он думает, что продолжается та же самая жизнь — а это и есть Бессмертие.

— Я благодарю тебя, фея Времени, за царский подарок, — прошептал отец новорожденной.  — Но что должна  делать  моя  дочь,  чтобы заслужить его?

— Самое  главное и единственное условие:  она должна покориться воле Времени, никогда не перечить ему, а покорно плыть по его  реке, не огибая пороги; бездумно шагать по его лестнице, не пропуская ни единой ступени, не ускоряя шаг и не замедляя его. О, я знаю, что это непросто,  но получив такие подарки,  какие получила твоя дочь: Разум, Терпение, Надежду, — человек без труда пройдет все испытания и обретет Бессмертие.

И вновь неизвестно откуда взявшийся ветер  ворвался  в  зал  и распахнул  двери и окна,  и зазвенело разбитое стекло.  И снова все отпрянули в сторону, увидев, как черный голубь, ударившись грудью о стену, вылетел в окно.

 

… Я вижу,  что кто-то из моих слушателей совсем заскучал. Он отводит взгляд  и думает о чем-то своем;  ему кажется,  что всё это его не касается. Ах, люди, до чего же вы нетерпеливы и недальновидны! Слушайте,  слушайте,  что я рассказываю вам при свете  луны,  в этот странный час, за минуту до полночи, потому что то, о чем говорится в этой сказке,  касается всех и рано или поздно с каждым случится.

 

И покатились дни.  И покатились годы.  Из прелестного  ребенка девочка превратилась в очаровательную девушку,  и когда ей исполнилось  шестнадцать  лет,  на тройке коней,  с белизной которых могла сравниться лишь белизна снегов на горной вершине, в карете невиданной красоты она поехала на свой первый бал. И встретила она на этом балу юношу,  который смотрел на нее,  как завороженный,  танцевал с ней все танцы подряд и так и не нашел в себе силы,  чтобы выпустить ее руку хотя бы на мгновение.  Он был из хорошей семьи,  он был для девушки хорошей парой,  и вскоре та же самая, хотя и поредевшая вереница гостей по той же дороге потянулась в замок на свадьбу,  пышнее и красивее которой еще не бывало в этих краях. Юноша не мог поверить своему счастью,  потому что невеста его была не только прекрасна,  как цветок на горных лугах, но и добра, и разумна, и терпелива, и отважна. А много ли таких женщин на свете?

А потом,  спустя какое-то время, обнаружилось еще одно ее удивительное качество: она спокойно и покорно принимала всё, что бы ни происходило — сначала с ней самой, а потом с ее детьми, а еще позже — и с внуками.  Ее подруги и соседи были совсем другими,  и когда у них в доме или в сердце случалась беда или счастье, они рыдали и ликовали,  они проклинали и благодарили небеса,  они убегали в ночь  и взбирались на стену своих замков,  и бросались с нее в пропасть.  Но наша героиня понимала, что это ничего не изменит, что всё предопределено,  и  ей  остается  лишь шагать по лестнице времени — ступенька за ступенькой,  всё выше и выше,  а может быть, наоборот, всё ниже и ниже.  Она знала,  что должна довериться времени,  покориться  ему и принимать с благодарностью всё,  что бы ни случилось.

Правда,  иногда ее охватывала грусть — когда,  глядя в зеркало, она замечала, как прихотливо начинают переплетаться вокруг глаз всё более настойчивые морщинки и как на виски бесшумно и ласково  ложится иней,  похожий на дыхание первых заморозков в горах.  Но мысли эти, легкие и мимолетные, были не в счет — и жизнь текла так плавно, что течение ее было почти незаметно.

Так было и в то утро, когда, устав от домашних забот, она вышла за ворота замка и побрела по лесной дороге, ведущей к поляне, на которой были вышиты весенним солнцем голубые и желтые цветы.  Когда она раздвинула ветки кустов и вышла на поляну,  навстречу ей шагнул человек с седой головой и молодыми глазами.  Она сделала шаг назад: никогда раньше она его не встречала,  а разговаривать с незнакомыми людьми — разве же это возможно?..  Но он протянул ей букет из голубых и  желтых цветов и улыбнулся.  И она улыбнулась в ответ и взяла цветы, и села рядом с ним на поваленное дерево.  Потом,  уже у себя дома, она не могла вспомнить ни единого слова из тех,  что они сказали друг другу. Она помнила только ощущение, что вдруг стало легко дышать и что цветы в руках стали ярче, а птицы запели громче. Будто кто-то протер стекло,  через которое она смотрела на жизнь, и давно уже потускневший мир внезапно вспыхнул и заиграл новыми,  а вернее, прежними, забытыми красками.

Каждый день  она стала ходить на поляну,  расположенную у подножья горы, и, приближаясь к заветному месту, внезапно ставшему для нее центром Божьего мира,  чувствовала,  что ей не хватает дыхания, но вовсе не потому, что сердце ее устало за долгие годы, — нет, оно стучало в груди с той же ошеломляющей силой, как когда-то в карете, везущей ее, шестнадцатилетнюю, на первый бал.

Человек с  белой  головой  и  молодыми глазами ждал ее всегда, когда бы она ни приходила.  На рассвете,  когда только  просыпаются птицы, а  солнце  должно проделать еще громадный путь,  чтобы выкатиться из-за ближайшей горы;  он ждал ее в сумерках, когда новорожденные звезды с изумлением и любопытством впервые взглядывают вниз, чтобы всю ночь потом следить за  странными  существами,  зовущимися людьми; он ждал ее в полдень и в полночь, в дождь и под безоблачным небом — всегда. И она приходила и в полдень, и в полночь, и в ясные дни, и в пасмурные вечера — всегда.

И однажды на лесной дороге,  когда уже показались вдалеке мощные колонны дубов,  охранявших поляну, женщина увидела, что рядом с ней летит белый голубь.  Внезапно он сел на ветку и стал  вовсе  не белым, а черным, а еще через мгновение он спорхнул с ветки на землю и превратился в молодую прекрасную женщину с  черными,  обжигающими сердце глазами.

— Подожди!  — сказала незнакомка.  — Мы с  тобой  однажды  уже встречались, хотя ты этого не можешь помнить: ты лежала тогда в колыбели.

— Кто ты? — спросила женщина.

— Я — фея. Фея Времени. Тогда, много лет назад, я обещала тебе Бессмертие.

— Бессмертие?  — удивилась и обрадовалась женщина. — Значит, я никогда не умру?

— Быть бессмертной — это еще не значит  никогда не умереть,  — возразила фея.  —  Да,  ты можешь стать бессмертной,  потому что ты прожила долгую жизнь и не нарушила моего условия.  Ты предалась течению времени  и  ни разу не попыталась переступить через ступеньку на его лестнице.  Всё в твоей жизни  приходило  в  свой  черед:  ты росла, ты становилась с каждым годом всё прекраснее,  а сердце твое — все горячее,  ты любила в свой срок,  ты растила детей, а после — внуков, ты старилась, и у тебя никогда не возникало желания остановить мгновение или снова стать молодой.  Племя человеческое жадно и суетно, и лишь единицы живут так, как жила ты. И только они обретают Бессмертие.

— Так значит, мне можно не бояться смерти? — спросила женщина.

— Нет, теперь и ты должна бояться смерти.

— Но почему? — не поняла женщина.

— Потому что на поляне тебя ждет человек с белой головой и молодыми глазами.  Потому что вы оба воспротивились Времени. Вы забыли, что уже не молоды,  и сердца ваши вместо того,  чтобы замедлить свой ход,  застучали быстрее и жарче;  глаза вместо того, чтобы потускнеть, стали зорче, а слух — острее. Вы забыли, что право любить принадлежит только молодым,  и присвоили себе это право. Вы оба нарушили договор, по которому обретали Бессмертие. Однако не печалься — еще не всё потеряно. Твоя жизнь была настолько безупречна, что ты можешь исправить ошибку…

— Извини меня, — перебила фею женщина, — но у меня нет времени с тобой разговаривать. Я опаздываю!

— Ты не хочешь стать бессмертной? — удивилась фея.

— Что ты! Я очень хочу стать бессмертной!

— Тогда ты не должна больше ходить на поляну.

— Но я не могу не пойти на поляну!

— Почему?

— Он ждет.

И она побежала, не оглядываясь, по узкой тропинке.

Она не видела,  что на том месте,  где она только что  стояла, взметнулся к небу, как смерч, столб пыли, и неизвестно откуда взявшийся черный голубь, ударившись грудью о дерево, сожженное молнией, с печальным криком устремился к тучам.

 

Человек с молодыми глазами поднялся навстречу женщине и протянул ей цветы.

— Ты знаешь, — сказала она, — оказывается, бывают черные голуби.

— Да, я слышал об этом, — ответил мужчина. — Давно-давно, вечность назад,  мне рассказывала моя мать,  что в день,  когда я  родился, в окно нашего замка, расположенного по другую сторону горного хребта,  влетел белый голубь,  хотя другие очевидцы  утверждают, что голубь был черным.  И до сих пор я не могу найти этому объяснения.

— А ты что-нибудь слышал о бессмертии?

— Да, мне пообещали его при рождении, но за него с меня потребовали такую громадную цену,  что я отказался. Я не верю в бессмертие.

Он проводил женщину до опушки леса, и она побрела, опустив голову, к воротам своего замка.  А в руках у нее жил, дышал и благоухал букет  весенних цветов,  которые почему-то вдруг зацвели,  хотя лето давно уже перевалило за середину и неуклонно двигалось к своему завершению.

 

… Я вижу,  друзья, что сказка моя вас тревожит. Вы стали задумчивы и печальны. Вы оглянулись на жизнь свою, и прошлое напомнило вам, как мучительно вы любили и жаждали, чтобы мгновение остановилось,  как, совершив непоправимую ошибку, вы отчаивались и мечтали, чтобы время повернуло вспять.     «А значит,  — подумал каждый из вас,  — не быть мне  бессмертным…»

Не горюйте,  друзья,  и не отчаивайтесь.  Поверьте,  есть вещи важнее и огромнее даже бессмертия, и может быть, вас утешит то, что вы услышите дальше.

 

… Ночью  она лежала в постели без сна и слушала,  как звенит оконное стекло от прикосновения тонких,  как волос,  серебряных лучей. Неправдоподобно большая луна застывшим взглядом смотрела прямо на нее и выстукивала на всех стеклянных предметах,  находившихся  в комнате,  небесную  мелодию,  в  которую  вплетались  земные слова: «Динь-дон!  Динь-дон!  О-ду-май-ся!  Динь-дон!  Динь-дон!  Е-ще  не позд-но!»

«Как трудно уснуть в полнолунье!» — подумала женщина.

С закрытыми глазами,  словно лунатик, она встала, оделась, накинула на  плечи  черную  шаль с красными кистями и выскользнула из дома.

Увидев ее,  луна уронила на землю сноп серебряных брызг  и поплыла за беглянкой,  не отставая от нее ни на  шаг.  Она  могла  бы плыть и  впереди,  потому что давно уже выучила дорогу,  по которой все равно побежит эта безумная. Но к чему было опережать события?

«И не надо торопиться — будет всё, что быть должно! Динь-дон!»

 

Человек с  седой  головой  и молодыми глазами поднялся женщине навстречу и протянул ей цветы, которые в лунном свете казались сделанными из воска. Луна остановилась прямо над ними и прикоснулась к плечам женщины своими ломкими,  колючими лучами. Женщина зябко поежилась.

— Пойдем отсюда, — сказала она.- Мне холодно от лунного света.

Он обнял  ее за плечи,  чтобы ей стало хоть немного теплее,  и они пошли к подножию горы,  где были выступы и ниши: там можно было спрятаться от пристального лунного взгляда. Петляющая тропинка привела их на небольшую плоскую площадку, заслоненную с одной  стороны гигантским камнем.

— Сядем здесь,  — сказал мужчина.  — Здесь лунный свет нас не достанет…

Он не договорил — глаза его расширились от ужаса:  луна, хмуро и сосредоточенно  глядя вниз,  вдруг обогнула камень и остановилась точно над ними.  Они быстро поднялись и пошли, почти побежали вверх по тропке,  опоясывающей гору, обдирая ноги о колючки и камни. Луна насмешливо наблюдая за ними,  плыла по черному небесному океану, не отпуская их от себя ни на шаг,  и чем быстрее они бежали вверх, чем сильней задыхались,  тем  язвительнее  и  удовлетвореннее  был   ее взгляд.

Вскоре тропинка влилась в дорожку пошире,  а еще через некоторое время дорожка превратилась в дорогу,  и идти стало гораздо легче. Две длинные тени шагали перед ними, взявшись за руки, и прокладывали им путь.

— Видишь, — сказал мужчина. — Дорога. Всё будет хорошо.

— Ха-ха-ха… — засмеялась луна холодным хрустальным смехом. — Всё будет хорошо…

— Но почему ты против нас?  — женщина подняла глаза к луне.  — Или ты служишь фее Времени?

— Ха-ха-ха…  — снова засмеялась луна.  — Это она моя подданная! Я не служу никому!  Весь мир — мой! Я — Хрустальное Око Времени, мне подчиняются Земля и Небо,  звезды на дне небесного океана и тени в царстве мертвых.  И только вы, двое жалких людей, осмелились мне воспротивиться и восстать против моих законов.

— Идем скорее,  мне страшно! — прошептала женщина, и они побежали по голубой от лунного света дороге — всё выше и выше…

Иногда они прятались за каменные выступы,  скрывались в глубоких нишах,  надеясь,  что луна их там не найдет. Но хрустальный шар сразу же резко останавливался на своей небесной орбите и, круто изменив направление, вкатывался вслед за ними в каменный грот.

И снова они бежали и задыхались,  и по тому, как все труднее и труднее становилось дышать,  они понимали,  что вершина горы совсем близко.  И действительно,  вот уже виден гигантский каменный палец, нацеленный в небо и символизирующий вершину,  а звезды так зелены и огромны, что хочется к ним прикоснуться.

Как дети, держась за руки, они стояли на вершине горы, овеваемые ветрами вечности,  и смотрели на Божий мир,  лежащий внизу, — и мир этот был прекрасен.

— Что ты хочешь от нас? — спросил мужчина луну, висящую над их головой так низко,  что с ней уже можно было разговаривать шепотом.

— Вы должны признать законы Времени и отречься друг от  друга, — прозвенела луна. — Если вы спуститесь с этой вершины по двум разным тропкам,  Время простит вас,  и вы сможете спокойно и  достойно прожить остаток своих дней.

Мужчина посмотрел на женщину, женщина посмотрела на мужчину, и оба они отрицательно покачали головой.  Звезды падали на их запорошенные сединой головы и вспыхивали в волосах, словно светлячки.

— Но у вас нет другого выхода, — пропела луна.

— Есть!  — сказали мужчина и женщина и сделали шаг вперед —  в бездну.

Они долго летели, взявшись за руки, и весь их полет время двигалось в обратном направлении.

 

— Я победило их,  — сказало Время,  улыбнувшись ледяной лунной улыбкой.

— Они победили тебя,  — ответило Солнце, поднимаясь над горой, и осветило лежащих на дне ущелья совсем молодых  юношу  и  девушку, глядящих в голубую пропасть времени неподвижным взглядом.