Никакого эффективного менеджера не было…

Никакого эффективного менеджера не было…

Приезд в наш город и выступление в Герценке писателя Игоря Пыхалова, фанатичного сталиниста, написавшего массу книг явно заказного характера, в которых на основе вырванных из контекста документов делается попытка показать Сталина эффективным менеджером, вызвал дискуссию на сайте нашей Герценки, в которую втянули и меня. Сам я книг Пыхалова не читал и читать не буду. Просмотрел только содержание. Такой «продукции» полно на полках наших книжных магазинов. Ничего общего с действительной историей нашей страны эти опусы, конечно, не имеют. Написаны они людьми, которые не работали по- настоящему в архивах  и глубоко не изучали опубликованные документы. Вот пример. Вчера мне прислали ссылку на сайт Пыхалова. Там опубликовано его сообщение о том, что произведения Есенина, в советское время, никто не запрещал. Это ложь. В Герценке есть список литературных произведений, подлежащих изъятию из библиотек, подписанный Н.К. Крупской, тогда заместителем наркома просвещения РСФСР. Издан этот список был немалым тиражом и в РГБ он, конечно, тоже есть. Причем в этом списке и книги С.А. Есенина, и даже Льва Николаевича Толстого. Это только один пример.

Поэтому горячо рекомендую всем высоким сетевым друзьям познакомиться с материалами, которые я получил по сети МАКСПАРК буквально на днях. Они характеризуют положение в нашей исторической науке и дают яркое описание жизни при «эффективном менеджере».

                                                       Александр Рашковский, краевед, 14 января 2913 года.

«История существует, поскольку она описана»

Когда я учился в  5 классе советской школе, то очень полюбил Древнюю Историю, в основном под этим подразумевалась история Греции и Римской Империи. Древняя история, как это ни странно, была куда достовернее и свободнее от идеологических влияний, чем новая.  Даже когда взрослым уже посетил я Помпею, пеплом засыпанный и законсервированный древнеримский город, то оказалось, что подготовлен я был к этой экскурсии советской школой совсем неплохо: школьные  знания и новые впечатления отлично дополняли друг друга .  

     Однако совсем другой оказалась в 9 классе мутная Новая История.  Ей я совсем не доверял, потому что знал, что там всё врут. И, как оказалось позже, правильно делал.  Оказался в 1984 году с геологической экспедицией на Чукотке. Меня поразили хорошо сохранившиеся останки концлагеря 1940-х годов, в нем добывали раньше олово. Чукотка была настолько несовместимым для жизни местом, что лагеря даже не обносились забором и не охранялись снаружи. Бежать было некуда, до железной дороги  на юг было более чем 2000 км, до Америки на восток около 1000 км. Кладбище было огромным и неряшливым: на склоне сопки трупы просто прикапывали, прикрывая их дёрном, закопать по-настоящему мешала вечная мерзлота. Еще в лето 1984 года на кладбище рылись и играли костьми зеков чукотские лохматые собаки. Но что я тогда знал про историю этого места? Куда меньше, чем про историю Помпеи.     

    Пару лет назад я не поленился купить школьный учебник истории СССР для старших классов в Питерском магазине. Просто «ради прикола», чтобы убедиться самому, что ближняя история – это  «продажная девка идеологии».

    Тон учебника был неожиданно легкомысленным и напоминал скорее задачник  кроссвордов и ребусов. В нём была масса вопросительных знаков и двусмысленностей и составители явно хотели сделать его  таким,  чтобы он пережил более чем одно правление. Обтекаемостью он напоминал яйцеобразное судно ”Fram”, которое соорудил Нансен таким,  чтобы оно не ломалось, а выталкивалось на поверхность в ледовых торосах. Создавалось ощущение, что свинцовый, мрачный занавес ближней Истории поднимал скоморох с прибауткой «Эх, давным-давно  это было, да так давно, что, может быть, и вовсе не было».

    Речь шла о событиях, которые  происходили в стране всего  70-90 лет тому назад.

    Возможно так же, что составители хотели заставить школьников критически и самостоятельно мыслить.  В любом случае разница не только в позиции, но и в описании  одних и тех же явлений и событий, в учебниках 1975 года и  2010 была разительная!   

    Если сравнивать литературу и историю, то можно сказать, что история – это младшая и бестолковая сестра литературы.

    Литература даже сегодня куда более влиятельна  и независима. В каком-то смысле литература даже куда более точная «наука». Потому что то, что говорит писатель, особенно великий писатель, становится неоспоримой правдой для поколений. Например, Лев Толстой в романе «Война и Мир» со свойственной ему дотошностью описал Бородинскую Битву.  Военные историки нашли потом массу ошибок и неточностей в его романе, однако весь мир запомнил Бородино именно так, как описал писатель. «Война и Мир»- это явление русской литературы и именно оно  будет формировать наши представления о том, как это тогда было. И битва при Бородино существует нынче в нашем сознании в основном  благодаря Толстому, а не научным трудам военных историков.  

    Если бы не был бы написан А. Солженициным «Архипелаг ГУЛАГ», то, может быть, всем нам удалось бы легче забыть, что в России совсем недавно наши деды и прадеды истребляли  друг друга без устали. Т.е. одни, «правильные» классы с энтузиазмом пропускали через мясорубку  других, «врагов народа».  Делалось  это сначала по классовым, а потом по национальным признакам, совсем не за провинности.  И это то, за что видимо в России  никто так и не возьмёт никогда ответственности, как это произошло, например, в Германии.

    Какая может быть ответственность, когда «сын за отца не ответчик»? Наш разум с готовностью соглашается с этим утверждением. Рационально это именно так: как может человек влиять на деяния отца, деда, прадеда ? Как может отвечать он за них?  Все встаёт на свои места, если мы допустим,  что чувство ответственности  живёт  вовсе не в голове, а совсем в другом месте.  Буддизм, например, более свободен от ограничений разума и говоря о карме уверенно утверждает, что за деяния каждого поколения отвечает  7 (семь)  последующих поколений.  Если верить этой формуле, то можно легко  вычислить, что немцы окончательно освободятся  от чудовищной  вины перед другими народами  через 200 лет после их свершения. Т.е. примерно к 2150 году.

    В случае с Россией подобная ситуация выглядит куда безнадёжней. Непринятая ответственность подобна неубранному дому: запах плесени и гнилого мяса будет подниматься из подвала ещё очень долго и отравлять атмосферу внутри дома. Нужна эта чистка не покойникам и даже не их потомкам, а прежде всего она нужна всем тем, кто живёт в России сегодня. А также и всем тем, кто,  оказавшись  заграницей в качестве туриста, или иммигранта, по-прежнему идентифицируется там как «русский». Идентифицируется совсем не по крови,  а по языку, менталитету и поведению. А также и по тому, за  что сами «русские» презирают и сторонятся  других «русских», находясь заграницей: за отсутствие самоуважения. Отсутствие самоуважения – это, пожалуй, и есть самое тяжкое бремя, оставленное нам в наследие Советской Властью. Пока, похоже, жителям России куда проще бежать из России, нежели чем, засучив рукава,  взяться за авгиевы конюшни истории.        

    В каком-то смысле история нам нужна как опора нашей идеологии. Без неё мы не можем разделить убеждения своего общества, народа, класса, партии.  

    А с другой стороны надо всегда помнить о том, что история лжива и она постоянно  переписывается ради  тех, кто правит балом сегодня.  Нечто вроде скатерти на столе, что меняют сообразно случаю. 

    И вот ведь несуразность какая тут имеется. Насколько нам легко изменить историю,  настолько же невозможно изменить прошлое!

    Эдвард Саволайнен

    Tel +358 405 467 625

    Финляндия

 

Жизнь при «эффективном менеджере»

Михаил Диссидент перепечатал из staskulesh.com вчера в 23:55
23 оценок, 317 просмотровОбсудить (104)

 

Из воспоминаний моей крёстной, Эрны Петровны Лакстигал (фрагменты)

 

  «  …. Как пытали в зейской тюрьме, рассказывали побывавшие там. Женщинам конским волосом отрезали соски на груди, заставляли сутками стоять на высоких каблуках, не позволяя опереться о стену. Раздавливали в дверях пальцы. Мужчин вынуждали согнуться, поднять выкрученные за спину, подобно крыльям, руки. Часами стояли заключенные со склоненной головой в таком положении. Потом охранник-палач с силой бил их прикладом по шее, кожа мгновенно лопалась, кровь била фонтаном. О таком виде пыток я не читала ни в одном документе. Видно, это было местное изобретение.

Петр Дексне (двоюродный брат), вызванный на допросы, подписал показания, подтверждающие абсурдные обвинения в том, что наш папа англо-германский и еще какой-то шпион. Потом Дексне плакал, каялся, сожалел о том, что так поступил, просил у мамы прощения. Жить, мол, каждому хочется.

     Был в деревне кузнец Лукстарауп, богатырь с большой огненно-рыжей бородой, всегда расчесанной надвое. Когда папу пытали, Лукстараупа заставляли смотреть, не отводя глаз. За эти часы у него совершенно побелела одна половина бороды. Кузнеца сумели убедить, если он будет благоразумным и подпишет то, что надо, папу больше не будут бить. Поверил. Подписал, надеясь облегчить участь уважаемого им учителя Петра Петровича….

      Помню раскулачивание в тридцатые годы. «Кулакам» было велено собраться за 24 часа, а ведь каждая семья держала скотину, и хлеб пекли женщины сами. Мимо школы ехали подводы. С плачем и криками покидали люди насиженные места. А следом бежали «бедняки», бесстыдно выхватывая с телег испеченный в дорогу хлеб. Здешних «кулаков» ссылали подальше, а к нам везли несчастных из Приморья. Добрые хозяева, уважаемые люди в одночасье стали изгоями. А «бедняки», бездельники, которые не только для людей, даже для себя палец о палец ударить не хотели, становились хозяевами жизни, учили хозяйствовать и мыслить по их указке.

Помню, как мы замазывали чернилами в учебниках всё новые и новые портреты «врагов народа». На обложках тетрадей был нарисован вещий Олег, на ножнах и щите видны разные черточки. Если очень внимательно искать, в разных сочетаниях можно разглядеть буквы, из которых, при очень долгой комбинации, оказывается, можно составить фразу: «Долой, ВКП(б)». Значит, разъясняли нам специальные товарищи, в типографию затесался враг. 

Помню, как провели радио, как каждый день все слушали процессы над очередной партией «врагов народа». Один из них вёл себя гордо, отказался от последнего слова и о помиловании не просил, а папа восхищался им.

      В тридцатые годы стало модным отрекаться от родителей. Как сейчас в газетах печатают поздравления близким, так тогда писали: «Я, такая-то, по политическим мотивам отрекаюсь от своих родителей, обязуюсь не писать им и не встречаться с ними». Некоторые родители, особенно «стовёрстники», оберегая своих детей, сами советовали им отречься от них. После ареста папы мне тоже предложили отречься от него. Я отказалась. Поэтому меня в комсомол не приняли, хотя в отчётах райкома комсомола, где перечислялись проводимые мероприятия, я проходила, как учительница-комсомолка.

Еще в школе училась, была под надзором. Все письма проверялись.

      Один раз лопнула у меня верёвочка, которой был подвязан чулок (резинок-то не было). Во избежание конфуза, пришлось снять пионерский галстук и им наскоро подвязать чулок. Кто-то видел, донёс, приписали «враждебные действия по дискредитации пионерской организации». Нина Александровна Фёдорова оставляла меня в классе и учила: «Знай, что в каждом коллективе есть несколько стукачей. Бойся откровенно говорить с людьми. Смотри, если вы только вдвоем и с глазу на глаз можешь говорить. Но, в случае чего, отпирайся от всех своих слов. Если хотя бы невдалеке третий человек – молчи!». Так в страхе и жили. До сих пор он не выветрился».

 

Примечание А.Р. Полностью эти воспоминания можно скачать с сайта staskulesh.com