Автор: Г-жа Простакова. Поди же, Еремеевна, дай позавтракать ребенку.
Еремеевна. Он уже и так, матушка, пять булочек скушал.
Г-жа Простакова. Так тебе жаль шестой, бестия?
Еремеевна. Да во здравие, матушка. Я вить сказала это для Митрофана же Терентьевича. Протосковал до самого утра.
Г-жа Простакова. Ах, мати божия! что с тобою сделалось, Митрофанушка?
Митрофан. Так, матушка. Вчера после ужина схватило.
Скотинин. Да, видно, брат, поужинал ты плотно.
Митрофан. А я, дядюшка, почти и вовсе не ужинал.
Скотинин. Помнится, мой друг, ты что-то скушать изволил.
Митрофан. Да что! солонины ломтика три, да подовых, не помню, пять, не помню, шесть.
Еремеевна. Ночью то и дело испить просил. Квасу целый кувшинец выкушать изволил.
Смысл этой сцены разъясняет нам Вильям Васильевич Похлебкин в своей удивительной книге «Кушать подано!», посвященной «репертуару кушаний и напитков в русской классической драматургии». «Ломтик», а точнее, «ломоть» – это вполне официальная кухонная мера: кусок толщиной в палец, то есть, два с половиной сантиметра, и весом 200-250 грамм. «Подовый пирог» – это пирог с мясом и луком, причем тесто замешивалось на говяжьем сале; каждый такой пирог был размером примерно 10 на 20 сантиметров и весом более 400 грамм. Итого: порядка 600-750 грамм солено-копченого говяжьего мяса, плюс еще около двух с половиной кило жирных пирогов, которые ели обычно с пылу, с жару. Ко всему прочему ночью Митрофана мучила жажда, и он «квасу целый кувшинец выкушать изволил». Кувшин – это сосуд определенного объема, три или пять литров; так что залить всю эту тяжелую и неудобоваримую пищу пятью – а пусть даже и тремя – литрами хлебного кваса…
Как интересно! Никогда бы не догадалась, что «ломтик» — это мера. Подовые я представляла себе как небольшие пирожки. Когда читаешь русскую классику, иногда создается впечатление, что ели ужасно много. Я читала Похлебкина, и очень его уважаю как историка и практика кулинарии, но этой книги не помню. Надо будет найти и почитать.