ВАРФОЛОМЕЕВСКАЯ НОЧЬ

Совместно с Дмитрием Моисеевым

 

ВАРФОЛОМЕЕВСКАЯ НОЧЬ

(Новогодняя сказка от Ифан Ифаныча)

 

Варфоломей Ядрюк сидел в глубокой потенциальной яме. За окном было темно и неуютно, а лабораторный хронометр бесстрастно указывал на Новый год. Уже давно надо было сдавать отчёт, а у Варфоломея выпадала точка. Он несколько раз, сопя от усердия, наносил её на график, но она всё равно выпадала. Наконец упрямица закатилась под высоковольтный шкаф, сдвинуть который в одиночку Варфоломей не мог. Грязный халат лопнул от напряжения мысли и Варфоломей беспрепятственно почёсывал могучую грудь. Оставалось последнее. Установка ещё работала. Можно было успеть получить дубликат выпавшей точки и тем самым спасти положение.

Исследование, которыми занимался старший научный сотрудник Ядрюк, были комплексными, но действительную часть взял на себя другой Институт. Мнимая часть пришлась на долю отдела, где уже много лет успешно трудился Варфоломей.

Вздохнув, исследователь залил в раструб припасённую загодя азотно-гелиевую смесь и, нарушая все инструкции по технике безопасности, ногой отжал блокировку. Безмятежно напевая: «Меня не любишь, но люблю я…», – он облокотился на ржавый газгольдер. Внутри зашуршало.

«Мыши» – подумал Варфоломей.

«Не мыши» – раздался ехидный голос.

«А то, кто же?» – спросил Ядрюк.

«Читать больше надо – не спрашивал бы» – посоветовал тот же голос, и маленький голубой старичок выпорхнул из голубого вентиля.

«Никак, Лабораторный?» – не шибко удивился Варфоломей. О его появлении уже давно ходили по Институту провокационные слухи.

«Фононы любишь? Меняю один виртуальный на два реальных»

«Чего?» – не понял Ядрюк. В Университете он получил узкую специальность по преломлению показателей и анализу жёлтого дублета натрия. Но с тех пор наука ушла в сторону, и он иногда чувствовал себя не в своей тарелке.

«Чем у тебя здесь пахнет?» – спросил вдруг Лабораторный, вращая трубкообразным носом. В это время Варфоломей наливал в оранжевую кювету очередную порцию запаха.

«Сейчас узнаем», – глядя в окуляр, буркнул он. Но Лабораторный, не дожидаясь ответа и потрескивая ушами, полез в криостат. Ядрюк рассердился. «Всяка нечисть бродит тучей» – процитировал он Высоцкого. «А ну-ка вылазь!»

Ответа не было. Лабораторный принимал криогенные ванны и фыркал от удовольствия. «Сейчас я выгоню его третьей смесью» – подумал Варфоломей: «её не выдерживает даже сам зав. отделом». Он стал один за другим открывать натекатели и конденсировать зловоние в зелёную кювету. Лабораторный выглянул в окно криостата. «Ага» – обрадовался Ядрюк, «Сиди, братец, сиди. Скоро ляжешь». И действительно, Лабораторный не подавал признаков жизни. Варфоломей заглянул в кварцевое окошко и обомлел. Запах сгустился в правильные сигмаэдрические кристаллы. Незваный гость привалился к стенке и с удовольствием пожирал обильные плоды научного творчества Варфоломея. Исчезали результаты многолетнего труда. Этого Ядрюк допустить не мог. Он захрипел и затопал ногами. Лабораторный моргнул и стал есть ещё быстрее.

Стрелки амперметров и вольтметров зашкалили. Учёного охватило отчаяние. Уже давно он просил во всех инстанциях семиструнный вольтметр, но ему отказывали. Сейчас отсутствие этого современного прибора могло привести к катастрофе. Варфоломей бросился к натекателям. Дико вращая штурвалом полного затвора и щёлкая тумблерами, он с тоской думал: «Хорошо им, в соседней комнате. А всё почему? Тема у них перспективная: изучение вкусов. Что ни сделают, всё по вкусу начальству. Дармоеды!» Набрав в пипетку машинного масла, он отрыл шлюз и капнул в криостат. Эффекта не было. «Не даёт работать, ирод. И чего именно ко мне привязался, Леший его побери!» По-видимому, напоминание о родственнике с периферии глубоко оскорбило тонкую душу Лабораторного. В криостате возникла бегущая  суперзвуковая волна, и хранитель научного очага ушёл в выхлоп».

Стало тихо. Стараясь не шуметь, Варфоломей с силой надавил на резиновую камеру. На экране уловителя появился всплеск, и в носу сразу защекотало.

Ещё не полностью доверяя себе, старший научный сотрудник тяжело задумался. Пахло открытием. Запах неотвратимо заполнял помещение и через щели начал проникать наружу. В коридоре послышались весёлые женские голоса, и кто-то, чихнув, включил общую вентиляцию. В прыжке Варфоломей распахнул дверь и выскочил в коридор, но было поздно – запах исчез.

Наступало утро. Первое утро нового года. По всему Институту стали убирать посуду. Варфоломей вздохнул, налил в хрустальную кювету запах спирта и выключил рубильник. Потом с решительным видом поставил на пустое место в графике запятую. Она держалась, как приклеенная. Теория и эксперимент подтверждали друг друга.

 

80-е годы