Почему у нас падает качество печатных изданий. Сообщение первое.
23 ноября побывал на конференции посвященной Сталинградской битве в ВятГГУ и еще раз убедился в том, как плохо проводится библиографическая проработка заявляемых на конференции тем, как плохо знает большинство выступающих историю докладываемых ими вопросов, пользуясь услугами, в основном, одного ИНТЕРНЕТ, или устаревшими данными. Это обесценивает многие материалы таких «научно-практических» конференций уже в момент выхода в свет.
К сожалению, это давняя проблема в нашей стране, что я и хочу показать на материалах переписки Евгения Дмитриевича Петряева и Юрия Ивановича Миленушкина, биолога, страстного книголюба, библиофила и пропагандиста истории медицины.
Из письма Ю.И. Миленушкина к Е.Д. Петряеву от 11 декабря 1965 года.
«Я совершенно убежден, что знание истории науки только теперь приобретает настоящий смысл и практическое значение, и чем далее, тем более будет расти такое значение. Если до недавнего времени историей можно было заниматься, а можно было не заниматься, то теперь занятия ей приобретают большой и очень серьезный смысл.
При современном гигантском росте научных сведений, при немыслимо большом объеме информации, который должен получать каждый ученый, он даже не в состоянии знать даже недавнее прошлое своей области знания.
А между тем знание это буквально необходимо для практических успехов.
И мы видим, что даже люди далекие от истории науки начинают понимать, что без нее нельзя плодотворно работать.
В прошлом году на специальном заседании комитета ВОЗ по туберкулезу председатель прямо сказал (и это написано!), что успехи далеко неадекватны накопленным знаниям и что одну из важных причин этого печального явления он видит в том, что недостаточно знакомы уже накопленные знания.
Суть и содержание, и смысл науки в том, что она всегда преемственна. Преемственность – это главное, это душа науки. А показывать, вскрывать преемственность могут только историки науки.
За свою практику я столько повоевал за историю науки и по-всякому. Столько видел и высокопоставленных скептиков и даже дураков. Столько пережил трудных и даже очень тяжелых минут, когда казалось, все рушится, что уже иммунизировался против скептицизма».
(ГАКО, ф. Р-139, оп.1, д.101, л.14).
Из письма Е.Д. Петряева к Ю.И. Миленушкину от 26 декабря 1965 года.
«В плане утилитарном историю уже сводят к информации о сделанных ранее работах. Вот тут от истории ничего не остается. Разве такой вульгарной ролью вопрос исчерпывается? Конечно, нет.
Все мы это понимаем, а в медицинских институтах программу сократили за счет истории. Как Вы это оцените? Не есть ли это показатель нашего донкихотства?
В письме трудно все это аргументировать, но, поверьте, мы заблуждаемся, когда приписываем своим трудам, реальное значение. Возникает, прежде всего, проблема рецензии.
Вот А.С. Пушкин, которого мы считаем мировым явлением. А вот в Аргентине до 1945 года о нем и не догадывались. Даже венгры стали читать Пушкина через 50 лет и вовсе не то, что мы у него считаем лучшим. Примеров таких сколько угодно.
Так и тут.
Напишет доктор труд, ходит гоголем, строит замки, а окружающие проходят мимо, как сменяющийся патруль… Вы это лучше меня знаете. Вот от этого отмахиваться нельзя, как бы мы не были преданы истории. Эмоций тут мало.
Успехи Вашего кабинета – результат Вашего подвижничества.
На таких вот и держится история, а большинству она «до лампочки». Будем надеяться, что критерий «пользы» истории будет как-то уточнен. В самом деле, какая польза от пейзажей Левитана, а как без них трудно жить. А мы, подлаживаясь к пользе, упускаем нечто главное».
(ГАКО, ф. Р-139, оп.1, д.101, л.18).
Из письма Ю.И. Миленушкина от 27 мая 1973 года.
Один персонаж Лескова произнес следующее:
«Так и тебе мое отеческое благословение: если хочешь быть нынешнему начальству прелюбезен, не прилагай, сделай милость, ни к чему великого рачения, потому хоша этим у нас и хвастаются, что будто способных людей ищут, но все это вздор, — нашему начальству способные люди тягостны». (Лесков Н.С. «Повести и рассказы» Л., 1966, с.203).
Видно эволюция общества кое в чем оставила старое в полной сохранности».
(ГАКО, ф. Р-139, оп.1, д.101, л.86).
Из письма Е.Д. Петряева к Ю.И. Миленушкину от 16 июля 1967 года.
«Множество теперешних публикаций, которые заносят в свой актив, никакого научного смысла не имеют. Но всем этим «продавцам воздуха» дают степени. Просто позор.
Тем, кто привык соотносить историко-медицинские вопросы с проблематикой истории культуры (не только с общественно-экономическими особенностями!), хорошо известно значение реальных знаний о природе и человеке для прогресса медицины.
Между тем современные историки медицины решительные невежды в естествознании и этим даже гордятся, полагая, что имеют методологическую отмычку на все случаи прошлого и будущего. Получается не история медицины, а иллюстрации к цитатам. Мне, казалось бы, что вполне современно выступить с аргументированным разбором всей этой бездарной и невежественной апологетики».
(ГАКО, ф. Р-139, оп.1, д.101, л.245).
И закончить это сообщение я хочу окончить словами выдающегося английского мыслителя XIX века Самуила Смальса.
«Самая высшая и лучшая система развития человека заключается в саморазвитии.
Учение, которое ни прямо, ни косвенно не делает нас лучшими людьми и лучшими гражданами, есть, по меньшей мере, особый замысловатый вид праздности, а те сведения, которые мы через него приобретаем, — не что иное, как невежество, принявшее на себя маску достоинства.
Самое лучшее развитие достигается не столько учением в школах и гимназиях (и в университетах, академиях – А.Р.) сколько нашим собственным прилежным самовоспитанием в зрелом возрасте.
Отражением хорошего характера в жизни служит правдивость в словах и в делах, а самой выдающейся чертой его должно признать постоянную приверженность к истине».
Смайльс Самуил – Самодеятельность. СПБ-М., Б.Г., с.453, 479.
Александр Рашковский, краевед, 27 ноября 2012 года.
История науки и искусств доносит до нас очень немногие имена. Пушкин? Да. Список под названием «Поэты пушкинской поры»? Да. Но тысячи имён пишущих стихи его современников нам неизвестны — поток тщательно профильтрован историей. А мы находимся внутри потока писаний нашего времени. Вот и кажется, что всё мельчает. Но только кажется…