Лорина Дымова. «Не опаздывайте на свой автобус!»

НЕ ОПАЗДЫВАЙТЕ НА СВОЙ АВТОБУС!

Переиграть жизнь заново нельзя — сразу нужно думать! С самого начала надо пойти по этому, а не по тому коридору. Скажем, выбрать для сочинения на выпускном экзамене не ту тему, а эту, или пойти учиться в этот институт, а не в тот. Вы скажете, при чем тут сочинение? Ну, написал не про Горького — буревестника революции, а про лишнего человека Онегина. Что меняется? Какая разница? А такая, что если про Онегина, то из-за ненужности в данном сочинении слова «террористы» ты не сделаешь в нем ошибку и получишь четверку, а не тройку, благодаря чему наберешь необходимый проходной балл и тебя примут не в тот институт, а в этот. Этот же славится даже за границей, и в нем учатся иностранцы тоже. А значит, появляются шансы выйти замуж за какого-нибудь чеха или еще лучше — венгра, а там уже и до Австрии рукой подать — когда-то одно государство было, Австро-Венгрия называлось. Так что, выходит, от Онегина зависит не только образование человека — в чем еще можно уловить какую-то логику, — но и будущее местожительство абитуриента, а также будущее его детей и даже, чем черт не шутит, внуков.

Или, допустим, автобус. Если ты, к примеру, на него не успела, не догнала, хоть и бежала изо всех сил, — что делать? Вы скажете, придет следующий. Придет-то он, конечно, придет, но с другими пассажирам, и жизнь твоя из-за этого пустяка будет разворачиваться совсем по другому сюжету. Потому что на том автобусе, может быть, уехало твое счастье. Или, наоборот, несчастье. И если про Австро-Венгрию я знаю с чужих слов, то про автобус-то как раз у меня имеется свой собственный опыт.

Я тот автобус догнала. Вскочила чуть ли не на ходу, запыхалась, минут пять не могла отдышаться. А ведь не знала, что бегу за судьбой.

Было поздно, автобус шел полупустой, и хоть свободных мест было полно, ко мне подсел молодой человек. Заговорил. Несколько раз улыбнулся. Сошел вместе со мной, проводил до дома. Был он невысокий, белобрысый — ничего особенного, и телефона своего я ему не дала. Видали и других, получше.

Но когда на следующий день я возвращалась домой, он меня уже поджидал у подъезда. С цветами. Посмотрела я на него — ростом он вроде выше, чем я думала. И в плечах довольно широкий. Да и не такой уж и бесцветный — почти брюнет. Короче говоря, дело кончилось ЗАГСом. Причем ходили мы туда дважды — когда расписывались и когда разводились.

И, тем не менее, не зря я догоняла тогда автобус. Ведь если бы не догнала, впоследствии родилась бы, возможно, у меня дочка, а не сын. Или даже сын, но не такой, а совершенно другой. И что бы я с ним тогда делала? Нет, не нужен мне другой — только этот!

Мало того, две мои прелестные, нежные внучки вполне могли оказаться грубыми и невоспитанными внуками, непрерывно жующими жвачку и орущими безумными голосами в автобусе. И орали бы они в какой-нибудь Самаре или Конотопе. Пусть даже бы в Москве — но уж никак не в белокаменном, знойном, волшебном Иерусалиме.

Все-таки славно, что я выбрала тогда сочинение про Онегина и догнала автобус, пытавшийся ускользнуть от меня вместе с моей судьбой!