Автор: Грамматическая школа Хантингдона состояла в ведении муниципалитета города и помещалась в доме, состоявшем из одной-единственной комнаты. Классов как таковых не было, все учащиеся, в возрасте от 7-8 и до 16-17 лет, учились в одной комнате. Учитель тоже был один — в дополнение к своим прочим обязанностям это делал приходский священник церкви Иоанна Крестителя.
Церковь, разумеется, была англиканской.
Должность священника/учителя в указанное в заголовке время занимал Томас Бирд (Thomas Beard) , выпускник Кэмбриджа. Там же он получил и свою докторскую степень. Доктор Бирд был одаренным человеком.
Например, он писал пьесы на латыни.
Pазумеется, не какие-нибудь игривые тексты, а вполне серьезные произведения, связанные со спасением души — Томас Бирд не одобрял линии епископата и склонялся скорее к доктрине пуритан. Честность, скромность, усердие, личное отношение к служению Господу, и так далее …
В школе преподавался английский, начиная с букваря. Дальше шли тексты Библии на английском — псалмы, например. Дальше шла латынь, как ни странно, с упором не на церковные, а не «светские» тексты. Церковная латынь была под подозрением в греха папизма и идолопоклонничества — но с точки зрения спасения души читать Горация, Цицерона или Ювенала было вполне безопасно.
В число преподаваемых предметов входили арифметика, геометрия, начала космографии, курс логики и риторики. Есть предположение, что доктор Бирд преподавал и греческий — оно недоказано и основано только на том, что сам-то он его знал.
Во всяком случае, пьески своего учителя, написанные на латыни, ученики разыгрывали.
Все это интересно само по себе, но важно главным образом потому, что в 1607-ом году в школу поступил мальчик по имени Оливер Кромвель.
Ему шел тогда восьмой год.
Это был непоседливый ученик, склонный скорее к дракам и баловству. Но латынь он усвоил. Потом, примерно через полвека, охотно беседовал на ней с иностранными послами.
По-видимому, усвоил и взгляды своего учителя на проблемы спасения души. Наверное, и бескомпромиссно высокое «качество» его мысли ?
Это школа Монтесори? Одна моя знакомая — хозяйка такой школы. Как я ее поняла, дети сидят в одном классе, но каждый делает свое.
Насколько я знаю — нет, не Монтесори. Все это было давно, нашей дочке тогда было лет 9-10, а сейчас ей 34. Надо спросить жену, она, наверное, помнит лучше. Но качеством преподавания мы были очень довольны, и забрали детей оттуда только из-за того, что частная школа для двух детей оказалась для нас слишком дорогим делом.
Такие школы в одну комнату были когда-то у всех народов, а СССР они существовали еще в 90-е годы и, наверное, есть и сейчас. Правда, только начальные, где один учитель ведет не больше трех классов. Для этого требуется большое мастерство в планировании урока. Пока третьеклассники самостоятельно решают задачи, учитель учит первоклассников писать буквы и т.п.
А такое количество предметов и возрастов я даже себе представить не могу. Наверное, учитель разбивал детей не на 1-10 классы, а на младших-средних-старших. Или, например, занимался латынью со всеми желающими одновременно,независимо от возраста.
Мне кажется, что при всех своих неудобствах, эти школы обладали большим преимуществом для способных и любознательных детей: можно было видеть, что делают старшие, и учиться вместе с ними.
Такая школа есть у нас в Массачузетсе, в г. Сэйлеме, неподалеку от нашего дома. Называется она «Феникс», наши дети туда одно время ходили. Классов нет, обучение организовано по модели семьи — один и тот же проект делается группой, составленной из учеников разных возрастов. Например, в тогдашние президентские выборы самые старшие выступали как «эксперты» для команды своего кандидата, составляя для него экономические/социальные обзоры по отдельным штатам. А самые младшие рисовали плакаты, не шибко политически нагруженные, но зато яркие и веселые — при этом совершенно нечувствительно для себя усваивая алафавит и письмо 🙂
Но в случае школы Хантигдона меня поразило скорее не система преподавания, а «качество» учителя. Докторская степень Кэмбриджа и по тем временам кое-что значила.