Автор: Есть такой анекдот: некий ирландец идет по улице Дублина и видит, что в баре происходит дикий скандал и драка. Летят бутылки, трещит разбиваемая мебель, из рaзбитых окон вылетают стулья, и так далее. Немного поколебавшись, ирландец подходит к швейцару и вежливо спрашивает его:
«Простите — это частная драка или постoронние тоже могут присоединиться ?».
Легендарная ирландская драчливость в Джадсоне Килпатрике нашла свое идеальное воплощение — он был он был худ, мал ростом, нетерпелив, и в свои неполные тридцать уже имел чин бригадного генерала и командовал 3-й кавалерийской дивизией в составе Армии Потомака.
В штабе генерала Мида его звали не “Kilpatrick”, a «Kill Cavalry” — игра слов, основанная на созвучии начала его фамилии со словом «Килл» — «убей», или «убийство», и этим прозвищем генерал Килпатрик было обязан двум обстоятельствам.
Во-первых, подчиненные ему части с точки зрения порядка и администрации управлялись плохо: хвосты и гривы коней по большей части были нерасчесаны, кавалеристы одеты кое-как, и даже их карабины частенько бывали нечищены.
Во-вторых, люди Килпатрика неслись в атаку полным карьером, с саблями наголо, и никакой риск их при этом не останавливал. Соответственно, и потери у них были больше, чем у других — но генерала Килпатрика это обстоятельство не смущало, потому что сам он, как правило, летел впереди.
Он, кстати, был человек не только безумно храбрый, но и безумно честолюбивый.
Его мечтой было стать губернатором его родного штата, Нью-Джерси — а уж после этого попытать счастья в надежде стать президентом США. Но пока суть да дело, он был готов удовлетвориться чином генерал-майора.
И вот для достижения этой промежуточной цели он и измыслил хитрый стратегический маневр: он пригласил к себе в гости, в свою главную квартиру у Бренди-Стэйшeн (станция Бренди), целую группу сенаторов. Банкет был устроен на широкую ногу — станция Бренди оправдала свое название, бренди лилось рекой, как, впрочем, и виски. Сам генерал Килпатрик не пил, и даже не играл в карты, что для лихого офицера было и вовсе необычно — но своих гостей он угощал на славу. И попутно расслазывал им о замечательной идее, которая у него появилась.
Он собирался устроить рейд в тыл войск КША, стоящих против фронта Армии Потомака.
А целью рейда было бы достижение сразу двух целей: во-первых, освобождение пленных, содержавшихся в лагере недалеко от Ричмонда, во-вторых, распространение прокламации президента Линкольна, обещавшей прощение всем раскаявшимся мятежникам.
Кроме того, предполагалось, что самое по себе появление федеральной кавалерии, идущей в бой с гимном: » Слава, слава, aлиллуйя !» вызовет самые позитивные изменения в настроениях негров-рабов в Северной Виргинии.
Армия северян сейчас, в начале 1864-го года, распевала так называемый «Боевой гимн Республики» (англ. The Battle Hymn of the Republic), в основе которого лежала музыка песни аболиционистов «Тело Джона Брауна» — экстремиста из Канзаса, который пытался взбунтовать рабов в Виргинии, ы которого повесили по приговору суда в 1859 году.
Начинался гимн так:
Хоть тело Джона Брауна гниёт в сырой земле, (3 раза)
Душа вперёд идёт!
Слава, слава, аллилуйя! Слава, слава, аллилуйя!
Слава, слава, аллилуйя! Душа вперёд идёт!
Теперь от нас в солдаты Божьей армии ушёл! (3 раза)
Душа вперёд идёт!
В 1859-ом году Джон Браун, полубезумный человек с горстью последователей, пытался поднять восстание и освободить негров, ибо «… рабство есть тяжкий, непростительный грех пред лицом Господним …«. Он был осужден и повешен — и за него не заступился ни один человек. Сейчас, через неполных 5 лет после смерти, огромные армии в сотни тысяч человек шли в бой с песней, написанной в его честь.
Жизнь все-таки творит иногда удивитeльные чудеса.