Перси Биши Шелли, «Индийская серенада»:
I arise from dreams of thee
In the first sweet sleep of night?
When the winds are breathing low,
And the stars are shining bright.
В переводе Бориса Пастернака:
В сновиденьях о тебе
Прерываю сладость сна,
Мерно дышащая ночь
Звездами озарена.
Ах, эта классическая английская рифма night – bright, которую всякий помнит хотя бы по «Тигру» Уильяма Блейка:
Tyger! Tyger! burning bright
In the forests of the night.
В переводе Маршака это:
Тигр, о тигр, светло горящий
В глубине полночной чащи.
До маршаковского перевода (1959 г.) существовал перевод К. Бальмонта (1900 г.):
Тигр, тигр, жгучий страх,
Ты горишь в ночных лесах.
Бальмонт точно попадает в размер Блейка (тá-та, тá-та, тá-та-тá), да вот только наше ухо, привычное к русскому мелосу, невольно воспринимает это как разудалую плясовую: тúрли, тúрли, тúр-ли-лú – вместо размеренной, устрашающей поступи трехметрового хищника весом в три с половиной центнера (тá-та-тá, та-тá та-тá-та), зловещую музыку которой столь удачно передает Маршак. (Эти рассуждения о мелодике – не мои; об этом пишет сам Маршак в одной из своих статей, посвященных искусству перевода.)
Здорово! Замечательно интересно и занимательно. Читаю всегда с восхищением: переводчик не менее, а то и более должен слышать мелодию слов, чем автор.
Это точно. Автору простят — потому что текст свой, а переводчику не простят — текст-то чужой!