Автор: Мой отец, как всякий нормальный человек, терпеть не мог всяких собраний и посещал их в Союзе художников только тогда, когда было уже не отвертеться. Где-то году в 1985 его настойчиво позвали на заседание художников-ветеранов ВОВ, сообщив, что «будут обсуждаться очень важные вопросы». Отец пошел.
Когда он часа через два вернулся, он был белым и поначалу не мог говорить. Мы бросились к нему, измерили давление, уложили, напоили чаем, и, придя понемногу в себя, он нам рассказал, что произошло.
Зал в Союзе художников был забит ветеранами. Кроме них, там почему-то находились спортивного вида молодые люди в черных рубашках, стоявшие в проходах, лицом к залу. Председатель представил незнакомого полного мужчину:
— Дмитрий Дмитриевич Васильев, прошу любить и жаловать!
Зал зааплодировал.
Васильев взял микрофон – и началось! О мировом жидомасонском заговоре, о том, что Вторую мировую войну устроили евреи, что в СССР евреи уничтожают русский народ и русскую культуру, и прочее, и прочее…
Не антисемитский шип из подворотни, а открытое выступление в официальном месте — это тогда было совершенно немыслимо!
Мой отец, еврей, фронтовик, потерявший руку в войне с фашизмом, не верил своим ушам. Он вскочил, чтобы рвануть в сцене, но два его соседа, русские, схватили его, силой посадили на место и шепнули: «Лев! Сиди! Ты видишь этих чернорубашечников? Они тебя убьют!»
Так он, зажатый с двух сторон знакомыми скульпторами, досидел там до конца. Страшнее всего было то, с каким бурным восторгом приветствовал зал выступление пламенного оратора.
Похоже, что это было первое открытое появление общества «Память» в Ленинграде.
Д.Д.Васильев, председатель «Памяти»
Л.С.Разумовский, мой отец
Сейчас это всё открыто и бурно, а тогда это было впервые.
Ох, Таня … При мне такого не было, и даже и быть не могло, но мы уехали в 1981 …