Автор: Вид с горы открывался на поле. «Русское поле…» — замычал Иван: «Запах полыни, вешние ливни…» Насчет запаха полыни наблюдался явный перегиб – с поля нещадно несло соляркой. То, что поле было русским, никаких сомнений не вызывало. Засохшую до полного окаменения грязь беспорядочно покрывали обломки тракторов, сенокосилок и других гаджетов.
Обойдя клоаку по краю до половины , Иван очутился в сумрачном лесу. Тропинка привела к камню, торчавшему из самой середины лесной прогалины. Камень был неумело обтесан, а в середине красовалась надпись старославянским шрифтом: «Пошел в жопу!»
«Однако!» — подумал Иван: « Как сказку-то откорректировали…» Ничтоже сумнящеся (если я правильно понимаю это странное выражение) Иван пошел дальше. Тропинка, попетляв промеж кривых деревьев, поросших какой-то белесой мерзостью, вывела на большую поляну. На поляне, закинув ноги на ноги, сидело Чудо-Юдо.
Увидев Чудо-Юдо, Иван испугался, но негромко и без запаха.
«Ой, ты гой еси!» — презрительно сказало Чудо-Юдо: «Сопли подбери, а то меч заржавеет.» Иван попытался гневно сверкнуть очами. Удалось с четвертой попытки. «Батарейки сели…» — подкололо Чудо-Юдо. «Ты, значит, юдо, а я – гой? Так получается? Развели тут в лесу синагогу…» — гнул свою линию Иван. Линия гнулась плохо. Звери, сидевшие вокруг поляны, подзуживали: «Вкати ты ему, Чудушко! Впердоль, Юдушко! Повадились тут шашками махать, казаки папахнутые. Розенбаумы херовы…»
«Иван, биться будем? Как ты?» — спросило Чудо-Юдо. «А чего бы не побиться? Накидаю тебе пендалей, глядишь, и в лесу почище станет…» — степенно ответствовал Иван, в ужасе думая: «Что это я несу? Оно же сейчас сморкнется только, и я утону. Оно же чихнет, и меня в Нижний Тагил сдует…» Про остальные физиологические отправления противника Иван решил не думать. Выпучив глаза, Иван потащил меч из ножен. Меч тащился. Иван потащил сильней. Меч сильней потащился. Чудо-Юдо зааплодировало четырьмя парами рук. Иван озлился: «Я те чо, скоморох?» «Козел ты. Замудонец» — определило ситуацию Чудо-Юдо: «Такими, как ты, я очко в сортире подпираю. Уже семеро стоят. Восьмым будешь? Соглашайся, там неглубоко.»
Меч наконец прекратил тащиться и выполз из ножен. Выглядел он весьма непрезентабельно. Кончик был обломан, а на режущей кромке хлопьями висела ржавчина. Чудо-Юдо заржало грузинским многоголосием: «Ты чо, Ваня, от хазар научился обрезание делать? Меч-то у тебя иудейского вероисповедания получается… Чесноком не пахнет? Эвену шалом алейхем!» «Выражаться тут всякое будет…» — возмутился Иван. В лесу изрядно потемнело. В глазах тоже. Драться не хотелось, но и удирать было западло. «Мы, великий русский народ, приказываем тебе, чудище поганое, валить к себе в Израиль и избавить наши леса от своего присутствия!» — сформулировал Иван и гордо выпрямился. Чудище хлопнуло во все ладоши. Иван снова испугался, но уже с запахом. «Ребятки, гоните этого экстремиста!- вздохнуло Чудо-Юдо: «Обет я дало – не убивать идиотов.» Набежавшая толпа зверей разных пород и размеров на пинках вынесла Ивана обратно на механизированное поле. Вслед ему кинули меч, упавший на гусеницу трактора и разлетевшийся на ржавые осколки.
Иван несся по полю, перепрыгивая через ступицы и шестерни и крича: «Юдо пархатое! Придет наш час! Всех не перепинаете!» На последней фразе он зацепился о полузасыпаный трансформатор и заскакал на пузе по-лягушачьи. Тут же резво поднявшись, Иван побежал в гору. Сзади свистели и лаяли.
С вершины горы все происшедшее казалось дурным мороком. Откуда в Муромских лесах Чудо-Юдо? Привиделось, наверное. Не надо было с вечера нажираться «Муромской». Сказывала же Баба-Яга – из ее ноги гонят проклятый напиток. Сперли, размололи, настояли – и гонят. Экзотика, говорят. Рашен дринк. Грубо говоря, бренд. Совсем сбрендить можно на следующее утро…
Отдышавшись, Иван зашагал по второму склону. Впереди виднелась дальняя станция, трава по пояс. И лес. «Ничего. Очистим леса Родины от заморской плесени» — храбрился Иван. Про «помыть ноги в Индийском океане» он не вспомнил, так как никогда вообще про мытье ног не вспоминал.