Григорий Кружков о поисках Шекспира

ПРОДЕЛКИ ВУНДЕРКИНДОВ
Ответ на новую гипотезу о «шекспировском авторстве»

Мне предложили дать комментарий к статье Валентины Новомировой. Задача не очень легкая. Я ведь даже не знаю, всерьез это написано или розыгрыш. Обсуждать с важным видом шутку — сам окажешься в дураках. Впрочем, если воспринять это как игру, вроде «Что? Где Когда?», и вопрос поставить просто: да или нет? — то ответ можно дать быстрее, чем за 60 секунд.
Достоверно известно, что первые пьесы Шекспира появились на сцене не позже 1591 года. Роберт Грин в своем предсмертном сочинении «На грош ума, купленного за миллион раскаянья» (1592), пишет о Шекспире, как о выскочке, возомнившем себя единственным «потрясателем сцены» в Англии. Поэма Шекспира «Венера и Адонис» говорящая уже о зрелом мастерстве автора, опубликована в 1593 году. Новомирова считает, что произведения Шекспира сочинили братья Уильям и Филип, сыновья графини Мэри Пембрук. Но Уильям родился в 1580 году, а Филип — в 1584-м. В год публикации «Венеры и Адониса» им было 9 и 13 лет. Годом раньше, когда был опубликован памфлет Роберта Грина, 8 лет и 12. А в 1591-м, когда началась деятельность Шекспира как драматурга — соответственно 7 и 11 лет… Есть еще версии? Ответ готов, господин ведущий.
К сожалению, ответ очевиден. Отчасти даже обидно. Ах, если б я мог согласиться с госпожой Новомировой! Ведь она, в частности, утирает нос Илье Гилилову. Ведь если Шекспира написали граф Пембрук и граф Монтгомери, значит, никак не граф Рэтленд. Значит, все «несокрушимые доказательства», изложенные в книге Гилилова, всего лишь цепочка ложных заключений. Кстати: только что в Москве вышла еще одна книга о том, что Шекспир — не Шекспир. Ее автор отстаивает кандидатуру Фрэнсиса Бэкона; напомним, что это был самый первый претендент, с него и началась (еще в середине XIX века) игра в «кто придумал Шекспира». Но вот что интересно — члены клуба «антишекспирианцев» никогда не ссорятся между собой. Они, как ребятишки, играющие в «царя горы», спихивают друг друга с горки без всякой обиды. Обижаются они только на взрослых, когда их позовут: «Марш домой! Уроки не сделаны! Английский не выучен!» Вот уроки делать и английский учить им явно неохота.
А читатель, который с аппетитом все это скушивает? А потому и скушивает, что для него все это сказка, выплывшая из тумана времен. Он ведь толком не знает, с чем этого Бэкона едят, вот и верит всему. Как в той старинной эпиграмме:

Шекспир на пир позвал Бэкона —
И схрумкал противозаконно.
Вот так и родилась легенда,
Что, мол, Шекспир сгубил Рэтленда.

Замечу, справедливости ради, что идея В. Новомировой с проделыванием окошек в книжных страницах, сама по себе, приятная и забавная. Намного интереснее, чем долгая и неубедительная возня господина Гилилова с водяными знаками. У того — воспоминания о «Золотом жуке» Эдгара По, а у Новомировой — вероятно, авторе более молодого поколения — о книжках-вырубках и вырезании кукольных платьиц из детского журнала.
На этом можно было бы и кончить. Но хотелось бы добавить еще немного по поводу так называемых «споров об авторстве Шекспира». От чего пляшут их застрельщики, какими доводами они стараются увлечь непосвященного читателя? А вот какими: говорят, что Шекспир не получил достаточного образования, происхождения был плебейского, и что о его жизни нам мало что известно.
Но, например, Бен Джонсон (1572-1637) тоже не учился в университете. Смолоду он работал каменщиком: до сих пор в Лондоне можно потрогать стену Линкольнз-Инна, в которую он клал кирпичи. Потом он был солдатом, актером — и стал, в конце концов, не только знаменитым поэтом и драматургом, но и самым крупным в Англии авторитетом по античной литературе, учености которого все удивлялись.
Кристофер Марло (1564 -1593) был сыном башмачника. И еще гениальным писателем, в некотором смысле проложившем дорогу Шекспиру. Каким образом он, отнюдь не царедворец, мог создать образы королей и императоров, полководца Тамерлана и султана Байязета? Тот же вопрос, который профаны применяют к Шекспиру. Джордж Чапмен (1559?-1634) появился на небосклоне английской литературы в 1595 году, опубликовав поэму символическую и философскую «Призрак Ночи». Что он делал до 35 лет, покрыто мраком неизвестности. Получил ли какое-то образование, неизвестно. Имя Джорджа Чапмена не значится в студенческих списках Оксфорда и Кембриджа; и все же он был не только замечательным драматургом, соперником Шекспира и Джонсона, но и переводчиком «Илиады» и «Одиссеи» (этим переводом через 200 лет восхищался Джон Китс в своем знаменитом сонете), глубочайшим знатоком античности, поспорить с которым мог один только Бен Джонсон.
«Темный период» Чапмена (до 35 лет) длился дольше, чем «темный период» Шекспира (до 28 лет). Почему же никто не выдвигает князей и графьев на роль Чапмена? Может быть, потому, что ни у кого из придворных Елизаветы или Иакова не хватило бы пороха совершить такой подвиг, какой совершил Чапмен, переведя всего Гомера? Но ведь и написать более тридцати шекспировских пьес на досуге, вперемешку с придворными обязанностями и хлопотами, тоже невозможно. Есть множество доказательств, что работал именно профессиональный драматург, актер, тесно связанный с труппой. Именно он, умирая, завещал своим друзьям-актерам Барбеджу, Хемингу и Конделу памятные золотые кольца, и именно актеры Джон Хеминг и Генри Конделл (Барбедж к тому времени умер) «отработали» этот подарок, издав в 1623 году собрание сочинений своего товарища.
Марло, Шекспир, Джонсон, Чапмен — это лишь самые великие имена, можно было бы назвать еще десятки других. Суть в том, что великую английскую литературу «золотого века» — века Елизаветы — сочинили не аристократы, а разночинцы: выходцы из ремесленников, купцов, мелкопоместных дворян… Что тут удивительного? Разве в одном мизинце великого актера не больше величия, чем в целой дюжине принцев крови? Сызмала мы представляем себе монархов по Шекспиру и Пушкину; позже, читая записки настоящих венценосцев, зеваем, поражаясь их заурядности.
Если уже говорить о недостатке образования, то самый вопиющий пример из современности — Иосиф Бродский, который не кончил даже девятого класса! Как он мог стать нобелевским лауреатом, американским профессором, автором блестящих эссе по истории литературы, написанных по-английски? Ведь он и английский язык начал изучать, по существу, лишь после двадцати трех лет. Может быть, здесь тоже не было никакого Бродского, а был, к примеру, какой-нибудь оксфордский ученый-славист Смит, который во время стажировок в России настолько превзошел русский язык, что решил на спор написать стихи по-русски. Он нашел молодого паренька в Питере и за бутылкой водки уговорил его участвовать в игре. Эта гипотеза способна объяснить многое — и невероятную для недоучки эрудицию Бродского (в том числе, в античной литературе), и английский уклон его поэтики, и блестящие литературоведческие эссе, написанные на языке Шекспира и Диккенса.
Досужих гипотез можно высказать много. Но зачем, говоря словами поэта, «простоту и правдоподобие Шекспировской биографии заменять путаницей выдуманных тайн, подтасовок и мнимых раскрытий»? Это сказал человек, проживший в тесном общении с Шекспиром более десяти лет, переводчик многих его великих пьес, в том числе «Гамлета», «Короля Лира» и «Макбета». Позволю себе продолжить цитату:
«Попутно возникает другое недоумение. Почему именно посредственность с таким пристрастием занята законами великого? У нее свое представление о художнике, бездеятельное, усладительное, ложное. Она начинает с допущения, что Шекспир должен быть гением в ее понимании, прилагает к нему мерило, и Шекспир ему не удовлетворяет. Его жизнь оказывается слишком будничной для такого имени. У него не было своей библиотеки, и он слишком коряво подписался под завещанием. Представляется подозрительным, как одно и то же лицо могло так же хорошо знать землю, травы, животных и все часы дня и ночи, как их знают люди из народа, и в то же время быть настолько своим человеком в вопросах истории, права и дипломатии, так хорошо знать двор и его нравы. И удивляются, и удивляются, забыв, что такой большой художник, как Шекспир, неизбежно есть все человеческое, вместе взятое» (Бориса Пастернак. «Замечания к переводам Шекспира»).
Лучше, по-моему, не скажешь.

http://www.stosvet.net/union/Kruzhkov/

6 комментариев для “Григорий Кружков о поисках Шекспира

  1. Мне так показалось, что Кружков пишет не столько о том, был ли Шекспир Шекспиром или кто-то другой был им, а о том, что все домыслы на эту тему не более, чем ничего не доказывающие домыслы, и что есть некий именуемый Шекспиром автор, оставивший то наследство, которое оставил, и сколько ни подставляй графов вместо него, на афишах и обложках всё-равно будет «Шекспир». И всё, что можно к этому прибавить, это ещё сколько-то статей и глав в книгах, прибавляющих скорее авторам, чем шекспироведению. Не сомневаюсь в том, что Ваша глава будет интересной, но … Шекспир так и останется Шекспиром — другое имя к нему не пристанет, не прирастёт — даже если Вы преставите бесспорные документальные доказательства того, что он — пришелец с Альфа-Центавра.

    1. С одной стороны, вы тысячекратно правы — Шекспир есть Шекспир, кем бы они ни был … Как, помнится, было сказано в хорошем анекдоте — наука доказала, что Илиаду написал не Гомер, а другой греческий старик, тоже слепой. С другой стороны, мы жадно собираем малейшие клочки информации, связанные с жизнью таких людей, как Достоевский, или Байрон, или Пушкин — и это не обязательно нелепое любопытство толпы, правда ? Утраченные записки Байрона, что бы там не говорил по этому поводу Пушкин, были бы драгоценностью …

      1. Борис Маркович, утраченные автографы Шекспира тоже были бы драгоценностью … в отличие от бесконечных расследований, кто был Шекспиром. До первых толпе не было бы никакого дела, до второго она зело охоча. Вон у нас как близко Шолохов — хоть почерковедческие экспертизы «Тихого Дона» проводи, а толку? Зато какой детектив, сколько страстей и каких … Все эти вещи для меня интересны только одним — они проявления пишущих: у хорошо пишущего и ерунду с удовольствием почитаю.

        1. у хорошо пишущего и ерунду с удовольствием почитаю.

          Глубокоуважемый Виктор Ефимович, в январском номере «7 Искусств» я постараюсь не разочаровать вас ни в отношении «… хорошо написано …», ни в отношении «… ерунда …» 🙂

          1. Ни на секунду не сомневаюсь, что это хорошо написано и будет интересно. Это же своего рода археология литературы. А на моё бухтение не обращайте внимания — оно прежде всего реакция на благоглупости некоторых «шекспироведов» на прошлой неделе.

  2. Виктор Ефимович, Г.Кружков — самый лучший из всех переводчиков английской поэзии, которых я знаю, он глубокий знаток языка и эпохи, и у меня нет слов для того, чтобю в должной мере выразить мое восхищение его переводами поэтов шекспировской поры. И тем не менее, на два порядка уступая ему и в таланте, и в эрудиции — я собираюсь с ним поспорить. В январском номере «7 Искусств» как раз на эту тему будет большая статья — я собираюсь сделать из нее последнюю главы книжки о Тюдорах.

    Я могу вам даже сказать, почему, собственно, я набрался такого нахальства. Исключительно по той причине, что глубочайше мною уважаемый Григорий Михайлович Кружков использует всего два аргумента:

    1. Простолюдины могут преуспеть в очень трудных сферах и при этом — без всякого фоемального образования.
    2. Великий поэт, Пастернак, в авторстве Шекспира не сомневался.

    По поводу аргумента номер один — да, так и есть, и никто в сказанном не усомнится. Сомнения возникают вот почему — и про Чепмена, и про Бена Джонсона, и про Кристофера Марло много чего известно. У них были друзья, их задевали в полемике, или, наоборот, сильно хвалили — и так далее. Вокруг Шекспира (как автора) — полная пустота.

    По поводу аргумента номер два — В.Набоков был убежден, что Шекспиром был граф Оксфорд. В том же самом был убежден Зигмунд Фрейд.

    Что ничего не доказывает, потому что ученый секретарь шекспировского общества при РАН, И.М.Гилилов, опубликовал книгу, в которй доказыват, что Шекспиром был граф Ретленд 🙂

Обсуждение закрыто.