Автор: Инна Костяковская

Мы жили на горе который год, нам облака поглаживали спины, качался под ногами небосвод и кланялись деревья-исполины. Мы дети двух стихий — добра и зла, дождя и солнца, вечности и праха, два с детства окольцованых орла, не знающих ни  подвига, ни страха. Любое измерение свобод начни с себя и на …

За вчерашним безмолвием снова придут шторма. Ветер снесёт мне крышу до самого основания. Не надо считать стихи и складывать их в тома. Мне достаточно мысли об их существовании. Мне достаточно знать, что где-то живут слова, обретают форму, как мысль обретает действо, мне достаточно знать, что я до сих пор жива, …

Крик разлук и встреч — Ты, окно в ночи! Может — сотни свеч, Может — три свечи… (Марина Цветаева) Окно на дальнем этаже, открытое в пространство мира. Кого сгубила в мираже твоя божественная лира? Здесь очень близко до небес, но слишком далеко до рая. Твой голос праведный воскрес, а я …

В июле нынче вымерзли цветы и мы идём в туман по бездорожью — два ангела, две тени — я и ты, нас разделить, наверно, невозможно. Проходит всё. Туман, забвенье, жизнь. Проходит жизнь, опять проходит мимо. Ты за руку мою сильней держись, как в первый день от сотворенья мира!

Провинциальный городок, провинциальный… Но ты в нём так же одинок потенциально… Он зажигает огоньки на пальмах в сквере, текут обычные деньки, глотая время. Стоит, открытый всем ветрам- чужим и нашим и  пахнет сдобой по утрам, и манной кашей, в нём так смешалась простота с восточным шиком, что даже улиц пустота …

«О, вечный ужас, вечный мрак!» Балаганчик. А.Блок. Какие книги ты читал, мой мальчик? Какие фильмы в детстве ты любил? Качается актерский балаганчик, по бездорожью скатываясь в Рим. Империя сейчас не ставит к стенке, расстрельный взвод распущен по приказу, но на часах остановились стрелки, причем на всех. В одно мгновенье. Сразу. …

Мой день безжалостно промок, продрог под ливнем разум! Вода с небес бежит, как рок, как все невзгоды сразу. Несчастный пёс грустит в углу, мечтает о прогулке, потоки падают во мглу торжественно и гулко. Мы оба так давно не спим — два  старых грустных  мира. Я виновата перед ним за дождь …

Какой замечательный подарок я получила от известного журналиста АРЬЕ ЮДАСИНА — огромную публикацию в газете»Еврейский мир»(Нью-Йорк): Нет поэта в своём отечестве — Инну Костяковскую мало привечают в Израиле на страницах элитных сборников, но с превеликим удовольствием — за пределами его. Живёт она в полустоличном граде Хайфе (хотя последняя посылка подписана …

ГОЛОСА Сквозь дожди, ярким солнечным светом, сквозь покров леденящих снегов голоса одиноких поэтов достигают твоих берегов. И звучат их прозрачные скрипки, и звенит их щемящая грусть, этот воздух – горячий и липкий повторяет слова наизусть. И доносится тающим эхом через тысячи прожитых лет всё, что было слезами и смехом, и …

Пересекаются дороги сегодня с прадедом моим и эти страшные поджоги — всё тот же Холокоста дым… О, запах гари в хайфском небе, стена из дыма и огня! Мой прадед, старенький мой ребе, сгорел когда-то за меня! И параллель чертою красной, глубокой раной будет ныть, враги — коварны и опасны, но …

Клён упирался в подоконник, а в небо упирался лес, к сырой земле склонился донник, прохладный ветерок исчез. В распахнутые настежь окна вливался нежный, тихий свет и паутинками был соткан закат, похожий на рассвет. И где-то очень близко, рядом звучал давно забытый джаз… И больше ничего не надо, ведь всё для …

Любовь в любые времена всегда лирична, мы забываем имена из жизни личной, но вечностью звенит строка и пахнет летом такая нежная  рука его Джульетты. Пусть жизнь окажется пуста и так понура, но смотрит с чистого листа его Лаура. О, лирика любовных встреч, разлуки боль, но как смугла покатость плеч его …

*** За далью – даль, за далью – даль и мы по-прежнему крылаты, забыли старую печаль и отрезвляющие даты. В тени ухоженных аллей текут туманности рассвета, остановись, теченье дней, остановись, земное лето! О, вечное сиянье крыл над горизонтами столетий! О чём ты думал, чем ты жил в тоске вчерашних междометий? …

Нет, ничего уже не сбудется в стране, которую оставили, гудит растрепанная улица и ставит памятники Сталину. Над пожелтевшими аллеями всё превратится в прах и тлен, опять живёте Мавзолеями, так и не вставшие с колен! Мотив свободы вам не хочется ни прошептать, ни прохрипеть, по кругу бродит одиночество, за кругом — …